12.04.2017, Tiina Tambaum

Eesmärk surra tervena

Praegune vananemiskeskkond Eestis pakub ohtralt võimalusi ennast väetiks mõtelda ja vähe tingimusi, mis aitaks terve ja teovõimeline püsida. Eesti Koostöö Kogu üleskutse annab võimaluse pakkuda ideid selle keskkonna täielikuks muutmiseks, kirjutab Tallinna Ülikooli Eesti demograafia keskuse teadur ja Praxise projektijuht.

Nii nagu laps valmistub täiskasvanueaks paar aastakümmet, peaks täiskasvanu tegema sama oma vanaduspõlve silmas pidades. Eesti Koostöö Kogu ootab kõikidelt kaasamõtlemist, kuidas saavad ühiskond ja riik toetada inimese teadlikku vananemist. Rahvaalgatuse veebi kaudu kogutakse ettepanekuid uuteks seadusepunktideks, millega suunata meid elama tervemalt, targemalt, sotsiaalsemalt ja säästlikumalt, et meie tervis, tarkus, suhted ja raha oleks hajutatud elu kõigi aastate vahel.

Normaalsel inimesel on iseenda vanadust keeruline ette kujutada, sest meie psüühika takistab seda tegemast. Eluspüsimiseks tuleb eemale hoida kõigest sellest, mis on seotud elu lõppemisega. Eluspüsimise tuhinas kujutame ohtusid ette isegi suuremana, kui need tegelikult on. Psühholoogiaeksperimendid on selgelt näidanud, et kujutleme end liialdatult erinevana nendest, kelle hulka ei taha kuuluda. Nii tundubki vanem kaaskodanik pigem tulnukas kui maaelanik ja iseenda elu N aasta pärast on hoomamatu kosmos, mitte elu siinsamas oma kodus.

Meil puuduvad ka usaldusväärsed teadmised vanadusest. Normaalsel vananemisel toimuvatest muutustest koolis ei räägita. Kellel on õppimisest rohkem aega möödas, omandas lausa valeteadmised. Näiteks see, et inimese aju on võimeline looma uusi ajurakke, tõestati alles 1990ndatel. Ma pole kindel, kas see teadmine on jõudnud praeguste laste õpikutesse või räägitakse ikka, et neuronitega seoses saab toimuda vaid taandareng. Veelgi uuem teadmine on aga see, miks on inimesele antud võime luua uusi ajurakke. Uuringud näitavad, et uusi ajurakke on inimesele vaja selleks, et ta oleks võimeline ümber õppima. Aju on ammu valmis, ühiskond alles avastab ümberõppe vajadust.

Vanaduseks valmistumine kõlab justkui nooruse eitamisena. Milleks üldse elada, kui isegi noor ei lasta enam olla? Niimoodi võib mõelda, kui käsitleda noorust ja vanadust vastandlike nähtusena. Üks on hea, teine halb, üks on kerge, teine raske; noorusel on tulevik, vanadel on minevik. Kui me nii tahame mõelda, siis muutuvadki noorus ja vanadus vastandlikuks, ükskõik kummast vanuseskaala otsast vaadata. Aga sel juhul elame stereotüüpide maailmas, mitte päris maailmas. Noorus ja vanem iga on sotsiaalsed konstruktsioonid. See tähendab, et oleme kokku leppinud, et seostame noorust ja vanadust elatud aastate arvuga. Selgusetuks jääb, miks me nii teeme. Me ei oska ju isegi seda öelda, millise vanuse juures lõpeb üks ja algab teine. Rääkimata tõdemusest, et ilmas elatud aastatest ei sõltu eriti midagi, sest kohe on vaja juurde uurida, mida nende aastatega tehtud on. Inimene, kelle tervis on läbi, on passijärgsest vanusest sõltumata vana; inimene, kellel on tulevikuplaanid, ei saa olla vana.

Mõistus ütleb, et vananemine ei ole planeeritav. Meil on ju geenid! Jah, aga tervist mõjutavad geenid vaid veerandi ulatuses, kolmveerandiga tuleb ise tegeleda. Meil on ju piiratud võimed! Jah, aga need on alati arendatavad ning rõõmu ja kasu pakuvad isegi väikesed muutused. Meid mõjutavad ju teiste inimeste otsused ja teod! Jah, aga mõju avaldub selle kaudu, kuidas me neid iseenda jaoks interpreteerime. SHARE uuringust tuleb selgelt välja, et diagnoositud haigused ei mõjuta inimese heaolutunnet kaugeltki mitte nii palju kui inimese enda arvamus oma tervisest ja tegevuspiirangutest. Henry Ford olevat öelnud: ükskõik, kas sa ütled, et suudad, või ütled, et ei suuda, sul on igal juhul õigus. Vanem iga pole vangla, kuhu meid sündimise hetkel langetatud kohtuotsusega on määratud; vanaduspõlv tuleb suures osas selline, nagu me selle elu jooksul endale kujundame.

Me ei taha oma vananemist planeerida, sest me ei usu, et meid midagi head ees ootab. Arvame, et vanadus on sama, mis haigus. Selline arvamus on lihtne tekkima, sest keskmine tervena elatud aastate arv on Eestis olnud aastaid väga väike ja seda tajuvad kõik selgelt, isegi need, kellele teema isiklikult huvi ei paku. Kõige keerulisem on vanust ja haigusi automaatselt seostamata jätta eriarstidel. Põhjus on selles, et nemad oma töös tervet vanemat inimest ei kohtagi. Doktor Kai Saks ütleb, et perearste tuleb eraldi julgustada kasutama surmatunnistuse väljakirjutamisel koodi, mis ei osuta otseselt ühelegi haigusele. Vanemad inimesed, kes ennast tervena tunnevad, on tõesti täiesti olemas. Eesti 65-aastastest ja vanematest inimestest 16 protsenti hindab oma tervist heaks, väga heaks või suurepäraseks, umbes viis protsenti vanematest inimestest perearsti juures ei käi.

Vähe sellest, et ühiskond arvab olevat vanaduse samaväärse haigusega, ta ka käitub niimoodi. Vaatame näiteks, millist programmi pakkus viimane 60-aastaste ja vanemate festival, et tähistada sihtgrupi rahvusvahelist pidupäeva – üleilmset vanemate inimeste päeva. Kavas oli apteekri infotund eakate korduma kippuvatest küsimustest; loengud ortopeedilistest käeprobleemidest, veenilaienditest ja diabeetilisest jalast, uneprobleemidest, uriinipidamatusest, tervise regulaarsest kontrollist, hammastest, söömisest, taimeravist. Kui pidada samas stiilis maha üritus rahvusvahelisel lastekaitsepäeval, 1. juunil Raekoja platsil, loeksime afiššidelt loengute pealkirju: «Asjalik lahendus menstruatsioonivaludele», «Noor allergiline organism» ja «Milliseid tervisenäitajaid tuleks lapsel kontrollida, et hoida ära hilisemaid probleeme» (loe pikemalt www.65b.ee).

Haigused tabavad nii noori kui ka vanu, kuid ükski vanusrühm pole määratud haige olema. Vanadus ei ole haigus, vanuse kasvades suureneb tõenäosus haigestuda. Nii võib täiesti julgelt võtta endale eesmärgi surra tervena. Ka riigi visioon peaks püüdlema ideaali poole: meie kodanikud surevad kõik tervena. Sellise eesmärgi poole pürgimisest kasvab kõigi elukvaliteet, mitte nagu praegu, kus eesmärk on hädapärane toimetulek ja kannatuste kaotamine.  Kui tervena elatud elulõppu ette kujutada, muutub ka igaühe enda tulevik kohe helgemaks ja tärkab huvi iseenda vastu vanana. Mida ma teen, mida ma oskan, kellega ja kui tihti ma suhtlen, kes minu oskusi ja teadmisi võiks vajada, mille üle ma rõõmustan, mida ma vajan?

Praegune vananemiskeskkond Eestis pakub ohtralt võimalusi ennast väetiks mõtelda ja vähe tingimusi, mis aitaks terve ja teovõimeline püsida. Eesti Koostöö Kogu uue eakuse rahvaalgatuse üleskutse annab praegu võimaluse pakkuda ideid selle keskkonna täielikuks muutmiseks.

 

Artikkel ilmus esmakordselt 3. aprill 2017 Postimehes

Цель – умереть здоровым                                   

Нынешние условия старения в Эстонии предлагают разнообразные возможности почувствовать себя тщедушным и мало условий, которые помогли бы оставаться здоровым и дееспособным. Призыв Ассамблеи сотрудничества Эстонии предоставляет возможность предложить идеи для полного изменения этой среды, пишет научный сотрудник Центра демографии Эстонии Таллиннского университета и руководитель проекта центра Praxis.

Как ребенок пару десятилетий готовится ко взрослой жизни, так и взрослый должен делать то же самое, имея в виду собственную старость. Ассамблея сотрудничества Эстонии приглашает всех поразмышлять над тем, как общество и государство могли бы поддержать процесс осознанного старения человека. На портале коллективных обращении rahvaalgatus.ee собираются предложения по изменениям в законах, которые могли бы способствовать более здоровой, разумной, социальной и бережливой жизни, чтобы наше здоровье, разум, отношения и деньги были равномерно распределены по всем годам жизни.

Нормальному человеку сложно представить собственную старость, потому что наша психика препятствует этому. Для того, чтобы оставаться живым, нужно держаться подальше от всего того, что связано с завершением жизни. В одержимом желании оставаться живым опасности представляются нам даже более серьезными, чем они есть на самом деле. Психологические эксперименты четко доказывают, что мы представляем себя преувеличенно непохожими на тех, к числу которых мы не хотим принадлежать. Поэтому-то и кажется гражданин старшего возраста скорее пришельцем, чем жителем Земли, а собственная жизнь после некоторого количества лет – необъятным космосом, а не жизнью здесь же, у себя дома.

Также у нас нет достоверных знаний о старости. Об изменениях, происходящих при нормальном старении, в школе не рассказывают. А у кого после учебы прошло побольше времени, приобрели неверные знания. Например, то, что мозг человека способен генерировать новые клетки мозга, доказали только в 1990-х годах. Я не уверена в том, что это знание успело попасть в учебники нынешних учеников, или им до сих пор рассказывают о том, что из-за нейронов возможна только деградация. А еще более новое знание заключается в ответе на вопрос, зачем человеку дана способность генерировать новые клетки мозга. Исследования доказывают, что новые клетки мозга нужны человеку для того, чтобы он был способен переучиваться. Мозг уже давно готов, а общество только начинает открывать для себя необходимость в переобучении.

Подготовка к старости может показаться отрицанием молодости. Зачем вообще жить, если теперь даже молодым нельзя побыть? Так можно подумать, если рассматривать молодость и старость как противоположные явления. Одно – хорошо, другое – плохо, одно – простое, другое – трудное; у молодости есть будущее, у старости – прошлое. Если мы хотим так думать, то молодость и старость действительно станут противоположностями вне зависимости от того, с какой стороны шкалы возраста мы будем смотреть. Но в таком случае мы будем жить в мире стереотипов, а не в настоящем мире. Молодость и пожилой возраст – это социальные конструкции. Это значит, что мы договорились увязывать молодость и старость с числом прожитых лет. Остается непонятным, почему мы так поступаем. Мы же даже не можем сказать, в каком возрасте заканчивается одно и начинается другое. Не говоря уже о том факте, что от прожитых на этом свете лет ничего особо не зависит, потому что сразу появляется необходимость выяснить, что было сделано за эти годы. Человек с подорванным здоровьем вне зависимости от паспортного возраста будет старым; человек с планами на будущее старым быть не может.

Рассудок говорит нам, что старость нельзя запланировать. У нас же гены! Да, но гены формируют только одну четверть влияния на здоровье – остальными тремя четвертями надо заниматься самим. У нас же ограниченные возможности! Да, но их всегда можно развивать, а радость и пользу приносят даже небольшие перемены. На нас же влияют решения и поступки других людей! Да, но влияние оказывается в зависимости от того, как мы эти решения сами для себя интерпретируем. Из исследования SHARE явствует, что диагностированные болезни не так сильно влияют на чувство благополучия человека, как его собственное мнение о своем здоровье и внутренние ограничения. Генри Форду приписывается следующее высказывание: «Если вы думаете, что способны выполнить что-то, или думаете, что не способны на это, вы правы в обоих случаях». Пожилой возраст – это не тюрьма, в которую нас определили судебным решением в момент появления на свет; пожилой возраст по большей части будет таким, каким мы сами сделаем его на протяжении этой жизни.

Мы не хотим планировать свою старость, потому что не верим, что впереди нас ожидает что-то хорошее. Мы считаем, что старость – это то же самое, что и болезнь. Такому мнению очень просто родиться, потому что среднее количество прожитых в здравии лет в Эстонии очень маленькое, и это четко осознают все, даже те, кого данная тема не особо интересует. Труднее всего перестать автоматически увязывать возраст с болезнями врачам-специалистам. Причина заключается в том, что в своей работе они не встречают здоровых пожилых людей. Доктор Кай Сакс говорит, что семейные врачи при оформлении свидетельства о смерти могли бы смелее использовать код, который прямо не указывает ни на одну болезнь. Пожилые люди, которые чувствуют себя здоровыми, действительно существуют. Среди 65-летних жителей Эстонии и людей более старшего возраста 16 процентов оценивают свое здоровье как хорошее, очень хорошее или отличное, а около 5 процентов пожилых людей не ходят к семейному врачу.

Мало того, что общество считает старость чем-то вроде заболевания, так оно и ведет себя соответствующим образом. Посмотрим, например, какая программа предлагалась на фестивале для 60-летних людей и людей более старшего возраста, чтобы отметить международную праздничную дату целевой группы – всемирный день пожилых людей. В программе был информационный час аптекаря, на котором давались ответы на часто задаваемые пожилыми людьми вопросы; лекции на тему ортопедических проблем рук, венозного расширения и диабетической стопы, проблем со сном, недержания мочи, регулярных проверок здоровья, зубов, питания, фитотерапии. Если в том же стиле провести мероприятие в Международный день защиты детей, то 1 июня на афишах Ратушной площади мы бы прочли заголовки лекций: «Эффективное решение при менструальных болях», «Аллергические реакции молодого организма» и «Какие показатели здоровья ребенка надо проверять, чтобы избежать проблем в будущем» (более детально читайте на www.65b.ee).

Болезни настигают как молодых, так и старых, но ни одна возрастная группа не предопределена быть больной. Пожилой возраст – это не болезнь, при увеличении возраста растет вероятность заболеть. Таким образом, можно смело ставить перед собой цель умереть здоровым. Видение государства могло бы тоже стремиться к идеалу: все наши граждане умирают здоровыми. Благодаря стремлению к этой цели, вырастет общее качество жизни, а не как сейчас, когда цель – это элементарное выживание и избавление от страданий. Если представить конец жизни, прожитой в здоровом теле, то будущее каждого из нас сразу станет светлее и возбудит интерес к самому себе в пожилом возрасте. Что я делаю, что я умею, с кем и как часто я общаюсь, кому могли бы понадобиться мои навыки и знания, чему я радуюсь, в чем я нуждаюсь?

Нынешние условия старения в Эстонии предлагают разнообразные возможности почувствовать себя тщедушным и мало условий, которые помогли бы оставаться здоровым и дееспособным. Призыв Ассамблеи сотрудничества Эстонии предоставляет возможность предложить идеи для полного изменения этой среды.

 

Статья была опубликована впервые 3. апреля 2017 в Постимеес

 01.02.2017, Liisi Uder

Foorum pensionireformist — mõtteid arvamuslauast

Teisipäeval, 24. jaanuaril oli eetris saade Foorum, mille teemaks oli pensionireform. Nimelt oli Vabariigi Valitsus loetud päevad enne seda otsustanud, et lisaks eelmise valitsuse otsusele muuta pensionisüsteem paindlikumaks ja siduda pärast 2026. aastat pensioniea tõus oodatav eluea tõusuga, hakkab I samba pensioni suurus alates 2037. aastast sõltuma ainult töötatud ajast, mitte enam staažist ja sissetulekust koosmõjus. Sotsiaalkaitseminister Kaia Iva ütles kommentaariks: „Meie ülesanne on anda inimestele kindlustunne olla vanaduspõlves vaesuse eest kaitstud. See tähendab, et pensionisüsteem peab tagama piisava sissetuleku, kuhu ei kandu üle palkade suur erinevus.”

Kuigi pensionireform on palju ulatuslikum kui nn pensionivalemi muutus, mis peaks ära hoidma edaspidise suure erinevuse pensionites, keskenduti ka „Foorumi“ saates ennekõike just sellele valemile.

Kuigi see, kas pensionid peaks olema pigem võrdsed või on neis ruumi ka palga suurusest tulenevatele erinevustele, on paljuski maailmavaateline küsimus, kuigi ruumi on ka teisteks argumentideks. Näiteks juhtis saates eksperdina kaasatud Lauri Leppik tähelepanu, et Eesti kulutab pensionitele 7% SKP-st. Sama suur osakaal  sisemajanduse koguproduktist kulub pensionitele ka  riikides nagu Holland, Suurbritannia ja Iirimaa. Soomes, Saksamaal, Rootsis aga on see protsent oluliselt suurem. Mis eristab neid riike? Nendes riikides, kus kulub pensionile SKPst väiksem osakaal, on samuti kolme samba pensionisüsteem, riiklik pension ei sõltu varasemast palgast, aga lisaks on siis teised sambad, mis palgast ja sissemaksetest sõltuvad. Soomes ja Saksamaal aga on kulud suuremad ning nagu ütles Leppik: Selle sees on võimalik tagada nii elamisväärne riiklik rahvapension kui ka palgast sõltuv tööpension.

Ükski pensionisüsteem ei ole täiuslik ning valides süsteemi, valime samal ajal ka probleemid, mis sellest tekivad. Eesti on võtnud sihiks viia pensionikulud ja –tulud tasakaalu. See tähendab aga seda, et riiklik pension ei saa olema kunagi kuigi suur. Uuringud on näidanud, et pensioniea tõstmine on kõige efektiivsem viis viia kulud ja tulud tasakaalu. Ja see on riigil ka kavas.

Foorumi arutelu keskendus liialt ehk maailmavaatelise arutelule sissetuleku suuruse ja pensioni suuruse seoste peale ning kahetsusväärselt vähe teistele planeeritavatele muudatustele. Siiani ei ole tegelikult selge, kuidas tagada vanemaealiste kõrgem hõive, kui juba praegu (mil pensioniiga on madalam) lahkuvad paljud tööturult enne pensioniiga ning milline võiks olla see paindlikkus, mis kasvava pensionieaga kaasneb? Need on tegelikult küsimused, millele inimesed poliitikutelt vastuseid ootavad.

Loodan siiski, et selle aasta jooksul saavad need teemad avatud ja läbi arutatud. See nõuab aga nii ministeeriumitelt kui ka Pension 2050 programmilt väga teadlikku arutelu juhtimist. Kes aga valitsuse plaanide kohta rohkem teada tahab saada võib saate veelkord läbi vaadata siit!

Sildid: , , ,

Передача Foorum о пенсионной реформе — наблюдения эксперта

Во вторник, 24 января, в эфир вышла передача Foorum, темой которой стала пенсионная реформа. За считанные дни до этого Правительство Республики решило, что помимо прежнего решения правительства сделать пенсионную систему более гибкой и после 2026 года увязать рост пенсионного возраста с ростом ожидаемой продолжительности жизни, с 2037 года размер первой пенсионной ступени будет зависеть только от отработанного времени, а не от совокупности стажа и дохода. Министр социальной защиты Кайа Ива прокомментировала это следующим образом: «Наша задача состоит в обеспечении людей чувством уверенности в том, что и в пенсионном возрасте они будут защищены от бедности. Это значит, что пенсионная система должна обеспечить достаточным доходом, в который не будет перенесена большая разница в зарплатах».

Хоть пенсионная реформа и является гораздо более масштабной, чем простое изменение т.н. «пенсионной формулы», которая в дальнейшем должна предотвратить большое различие пенсий, в передаче Foorum прежде всего сосредоточились именно на этой формуле.

Вопрос о том, должны ли пенсии быть скорее равными, либо в них должно оставаться место и для различий, исходящих из размера зарплаты, во многом мировоззренческого характера, но тут есть и другие аргументы. Участвовавший в передаче в качестве эксперта Лаури Леппик, например, обратил внимание на то, что Эстония тратит на пенсии 7% от ВВП. Такая же большая доля внутреннего валового продукта расходуется на пенсии в таких странах, как Голландия, Великобритания и Ирландия. А в Финляндии, Германии и Швеции этот процент значительно больше. Что отличает эти страны? В тех государствах, где на пенсии тратится меньшая доля ВВП, существует трехступенчатая пенсионная система, государственная пенсия не зависит от прежней зарплаты, а кроме этого есть и другие ступени, которые зависят от зарплаты и размера выплат. В Финляндии и в Германии же расходы выше, и как сказал Леппик: «При такой системе можно обеспечить как достойную для проживания государственную народную пенсию, так и зависящую от размера зарплаты трудовую пенсию».

Ни одна пенсионная система не является совершенной, выбирая систему, мы в то же время выбираем и проблемы, которые из-за этого появятся. Эстония поставила цель привести в равновесие пенсионные расходы и доходы. А это значит, что государственная пенсия никогда не будет особо большой. Исследования показали, что повышение пенсионного возраста – это самый эффективный способ уравновесить расходы и доходы. И у государства есть такие планы.

Дискуссия Foorum чрезмерно сосредоточилась на мировоззренческом обсуждении связи между размером доходов и размером пенсии, обратив, к сожалению, мало внимания на другие планирующиеся изменения. На самом деле до сих пор не ясно, как можно обеспечить более высокую занятость пожилых людей, если уже сейчас (когда пенсионный возраст ниже) многие покидают рынок труда до наступления пенсионного возраста, и в чем могла бы состоять та гибкость, которая сопутствует повышению пенсионного возраста? В действительности это вопросы, на которые люди ждут ответов от политиков.

Все же я надеюсь, что в течение этого года эти темы будут открыты и обсуждены. Но это требует как от министерства, так и от программы Pension 2050 управления очень сознательной дискуссией. А кто хочет больше узнать о планах правительства, может еще раз посмотреть передачу здесь!

 

Теги: , , ,
27.01.2017, Liisi Uder

#SELFI2050 ehk teadlikult planeeritud vanaduspõlv

Karikatuur: Toom Tragel

Kammin seitli sirgu, see hall värv juustes täitsa sobib mulle. Huulepulk, haaran käekoti ja torman. Tänase päeva esimeses pooles on mul kohtumised klientidega, õhtul paar kokkusaamist noorte juhtidega, kellele olen coach’iks. Homme on vaba päev, mis tähendab, et ma tööd ei tee – käin koeraga metsas ja lähme sõbrannadega Toidupangale appi, nagu ikka teisipäeviti.

See on minu autoportree tulevikust, kui ma olen 73-aastane. Tänapäevases mõttes siis pensionär. Aga selleks ajaks on mõiste „pensionär” kadunud, sest pole enam ühte kindlalt sätestatud iga, millal inimene saab minna pensionile või puhkusele, nii nagu praegu paljud vanemat iga näevad. See ei tähenda pensionisüsteemi kaotamist, vaid seda, et suureneb inimese otsustusõigus ja vastutus oma eakapõlve ees.

Riiklik pensionisüsteem ei suuda pakkuda kunagi sellist vanaduspõlve, millest me unistame. Sotsiaalministeeriumi ja rahandusministeeriumi arvutused näitavad, et kui me riiklikus pensionisüsteemis muutusi ei tee, on aastal 2040 keskmine pension nüüdses vääringus 280 eurot. Praegu on see umbes 400. Valitsus plaanib küll reforme, kuid nende elluviimine tagab vaid riikliku pensioni jäämise senisele tasemele. On igaühe enda otsus, kas see sobib talle või mitte. Siinkohal aga ei tohi unustada seda, et edaspidi sõltub igaühe pension üha rohkem elu jooksul teenitud palgast, mis tähendab, et väga suur hulk inimesi hakkab saama praeguses mõttes väga väikest pensioni.

Rohkemat ei suuda riik pakkuda olukorras, kus vanemaealisi on üha enam ja noori samas vähem. On selge, et sel juhul peavad inimesed saama eluks raha mujalt ning selleks on suuresti kaks võimalust: kas töötada kauem ja/või panna vanemaks eaks raha kõrvale.

Karjäärinõustaja Tiina Saar-Veelmaa on kirjutanud: „Kuna eluiga pikeneb ja meil kõigil tuleb olla valmis selleks, et tahame ja suudame ka 90-aastaselt „möllu panna” (tean, mida räägin, sest olen olnud kolm aastat eakate inimeste nõustaja), pikeneb ka aktiivne eluiga. See omakorda tähendab, et meie ellu mahub rohkem eneseteostust.”

Kui praegustele vanemaealistele tundub tööea pikenemine pigem ebameeldiva kohustusena, siis eluea pikenemist võib võtta ka võimalusena. Aga loomulikult vaid juhul, kui suudame ennast n-ö vormis hoida. Praegu minnakse Eestis pensionile tihti enne ametlikku vanaduspensioniiga, sest inimestel on tervis läbi või nende teadmised/oskused on vananenud, st neile pole tööturul rakendust. Riigi ja iga kodaniku üks suurimaid väljakutseid on see, kuidas elada nii, et meie eneseteostusel ei oleks enam selliseid takistusi. Osaliselt annab muutuv maailm meile ise lahendused kätte, aga mitte alati.

Uuringud ja visionäärid ütlevad, et töötame varasemaga võrreldes edaspidi hoopis teistmoodi. Kindlasti suureneb osaajaga töö, vabakutselisus, ühe tööandja juures või ühel erialal ei viitsi terve elu keegi töötada. Need muutused ei toimu ehk kümne aasta jooksul, aga 30–40 aastaga kindlasti. Kasvamas on peale põlvkonnad, kes tahavad teha ägedaid asju, ja tihti juhtub nii, et nende tegemise eest ka makstakse. Praegu kutsutakse seda tööks. Võrreldes tööga on ägedate asjade tegemisel aga see eelis, et neid tahaks kogu aeg teha, ka vanaduspõlves. Tegelikult kuni surmani.

Kui me riiklikus pensionisüsteemis muutusi ei tee, on aastal 2040 keskmine pension nüüdses vääringus 280 eurot. Praegu on see umbes 400.

Ehk on uute põlvkondade suhe eneseteostusse see, mis meid tulevikus pensioniaruteludest säästab, sest kui pole tööd, pole ka aega/perioodi pärast tööd. Sellele on viidanud teiste hulgas Eesti Vabariigi president Kersti Kaljulaid: „Me saame tulevikus edu saavutada vaid siis, kui valdav osa rahvast, olgu tööandjad või töövõtjad, poliitikud või ametnikud, juuniorid või seeniorid, hakkavadki tervise, õppetöö ja pensionil oleku temaatikat traditsioonilisega võrreldes hoopis teistmoodi nägema. Ei ole enam lineaarset järgnevust, on üksteisega läbipõimunud ja sageli paralleelsed etapid.”

Seega ei tee pealekasvavad põlvkonnad enam tööd, vaid seda, mis neile meeldib. Kas see on piisav selleks, et tagada neile aktiivne elu kõrge eani? Nii ja naa. Loomulikult paneb nende asjade tegemine, mis sulle meeldivad, sind üha juurde õppima ning sel moel ei saa ka teadmised/oskused vananeda, misläbi on varajase tööturult langemise üks risk maandatud. „Teadmiste värskena hoidmine” on 21. sajandi märksõna, sest mitte kunagi pole teadmised vananenud nii kiiresti kui käesoleval sajandil. Teisalt on Eestis endiselt (ja siin pole põlvkondlikke erinevusi) kolmandik täiskasvanutest ilma erialase hariduseta, mis tähendab, et neil pole kujunenud õpiharjumust ning noorena kujunemata jäänut on täiskasvanueas keeruline kompenseerida. Ka elukestva õppe statistika näitab seda, et vanemad kui 45-aastased osalevad elukestvas õppes noorematega võrreldes poole vähem.

Teine pika tööelu eeldus on hea tervis, mis ei ole tõenäoliselt iselahenev probleem. Hoolimata sellest kui palju me meditsiini tulevikku ka ei usuks, sõltub 50% tervisest isiklikest valikutest (meditsiinist 10%, geenidest ja keskkonnast mõlemast 20%). Loomulikult on pika ja väärtusliku elu üks komponente tervislike valikute tegemine, kuid samal ajal ei tohi unustada, et eneseteostus tervise arvelt pole jätkusuutlik, mistõttu tuleb oma töötingimuste suhtes samuti nõudlik olla.

Eaka (nagu tegelikult iga inimese) väärikus ja elurõõm baseeruvad kahel n-ö sambal: eneseteostus ja kindlustatus. Nagu eespool öeldud, ei suuda riiklik pensionisüsteem pakkuda edaspidigi suuremat sissetulekut kui praegu. SEB korraldab vähemalt korra aastas pensionivalmiduse uuringut, millest selgub, et inimesed loodavad, et pensioniaegne sissetulek moodustaks ca 90% viimasest palgast. Riiklik pension suudab sellest katta kuni 40%, kuid ülejäänu eest tuleks sel juhul hoolitseda kõigil ise.

Olen teinud lihtsustatud arvutusi selle kohta, kui palju peaks säästma keskmist palka teeniv 25-aastane noor igas kuus, kui ta soovib loobuda tööst 65-aastasena ning kulutada siis elu lõpuni 90% keskmisest palgast. Mehed peaks säästma 148 eurot ja naised 188 eurot kuus. Kui hakata säästma viis aastat hiljem ehk kolmekümneselt, on igakuine summa juba vastavalt 174 ja 216 eurot. Need on suured summad, mille kogumine on utoopiline. Seega tuleks tõmmata tagasi oma ootusi pensioniea sissetulekute suhtes, unustamata seejuures ka säästmist. Kui asendame 90% valemis 50%-ga, peaks mehed hakkama 25-aastaselt kõrvale panema 46 ja naised 33 eurot (aluseks on võetud 25- ja 30-aastaste keskmise oodatava eluea ja keskmise palga andmed sugude kaupa – toim.). Tehtav? Ma arvan küll, kuid…

Tartu Ülikooli rahatarkuse lektor Leonore Riitsalu kirjutab Pension 2050 blogis: „Käitumisökonoomika uurijad on selgitanud, et inimestel on raskusi pikaajalises plaanis arukate otsuste tegemisega. Kerge on mõista käegakatsutavat tulu, mida saame oma rahast täna, hoopis raskem on aga hinnata, mida täna kõrvale pandud 100 euro eest 20 aasta pärast saab. Otsused, mis ei anna kiiret tagasisidet, on mugavam tegemata jätta. /…/ Samuti on leitud, et me ei pruugi suuta ennast vanana ette kujutada. Kui ma ei näe seda inimest, kes paarikümne aasta pärast minu nime kannab, iseendana, siis ei ole mul motivatsiooni tema heaolu nimel täna millestki loobuda.”

Sellepärast ma endast #selfi2050 tegingi. Mõistmaks, et fotol olev tegus daam saab selline olla ainult seetõttu, et ta arvutas juba praegu välja, kui palju ta peab säästma, et elada hästi, ta õpib praegu uusi asju, nii et uue õppimine oleks lihtsam ka 30 aasta pärast, ja ta analüüsib läbi kõik oma kogemused, et neid edaspidi teistega jagada.

Klõpsake endast ka mõtteline selfi. Te ei näe sellel vana, haiget ega vaest inimest, vaid rõõmsat eneseteostajat. Talletage see foto omale mällu ning tehke kõik, et pildilolijaga tulevikus kohtuda.

Artikkel on esmakordselt ilmunud Müürilehes 19. jaanuar 2017

Sildid: , , , , , ,

#SELFI2050, или осознанно спланированная старость

Вместе с работой меняется и общественное понимание пенсии, которая в будущем больше, чем до сих пор, будет базироваться на личной ответственности, на потребности в самореализации и на модели учебы и карьеры длиною в жизнь.

Разделяю расческой волосы на пробор – этот цвет седины в волосах мне очень идет. Губная помада, хватаю сумочку и убегаю. В первой половине сегодняшнего дня у меня встречи с клиентами, вечером пара встреч с молодыми руководителями, для которых я являюсь коучем. Завтра свободный день, а это значит, что я не работаю – погуляю с собакой в лесу, и мы, как обычно по вторникам, пойдем с подругами помогать Продуктовому банку.

Это мой автопортрет из будущего, в котором мне 73 года. В сегодняшнем понимании – пенсионерка. Но к тому времени понятие «пенсионер» уже пропадет, потому что больше не будет конкретного возраста, когда человек сможет уйти на пенсию или в отпуск, как многие сейчас представляют себе пожилой возраст. Это не означает отмены пенсионной системы, а значит, что у человека вырастет право принимать решения и брать ответственность за свою старость.

Государственная пенсионная система никогда не будет в состоянии предоставить такую старость, о которой мы мечтаем. Подсчеты Министерства финансов и Министерства социальных дел показывают, что если мы не внесем изменений в пенсионную систему, то в 2040 году размер средней пенсии составит эквивалент нынешних 280 евро. А сейчас она составляет примерно 400 евро. Правительство, конечно, планирует реформы, но их реализация обеспечит лишь удержание государственной пенсии на прежнем уровне. Каждый сам волен решать, подходит это ему или нет. Но тут нельзя забывать о том, что в дальнейшем пенсия каждого человека будет все больше зависеть от заработанной в течение жизни зарплаты, а это значит, что большое число людей будет получать по нынешним меркам очень маленькую пенсию.

В ситуации, когда пожилых становится все больше, а молодых все меньше, государство не сможет предложить большего. Понятно, что в этом случае люди должны будут получать деньги на жизнь из других источников, для чего по большому счету есть две возможности: работать дольше и/или откладывать деньги на старость.

Карьерный консультант Тийна Саар-Веэльмаа писала: «Поскольку продолжительность жизни увеличивается, и нам всем нужно быть готовыми к тому, что мы и в 90 лет захотим и сможем «зажигать» (я знаю, о чем говорю, потому что три года была консультантом пожилых людей), то увеличится и продолжительность активной жизни. Это в свою очередь значит, что наша жизнь вместит в себя больше самореализации».

Карикатура: Toom Tragel

Если нынешние пожилые люди воспринимают увеличение трудового возраста как неприятную обязанность, то увеличение продолжительности жизни можно воспринимать как возможность. Но, естественно, только в том случае, если мы сможем, так сказать, держать себя в форме. Сейчас в Эстонии часто выходят на пенсию до официального пенсионного возраста, потому что у людей начинает сдавать здоровье, а их знания/умения устаревают, т.е. им не находится применения на рынке труда.  Одним из крупнейших вызовов для государства и каждого гражданина является вопрос, как жить таким образом, чтобы на пути нашей самореализации больше не было подобных препятствий. Иногда сам меняющийся мир предоставляет нам решения, но так бывает не всегда.

Исследования и визионеры говорят, что если сравнивать с прошлым, то в будущем мы будем работать совсем по-другому. Обязательно увеличится доля работы с неполной занятостью и удаленной работы, а работать всю жизнь у одного работодателя и по одной профессии никто больше не захочет. Такие перемены не произойдут в течение десяти лет, но в течение 30-40 – обязательно. Подрастают поколения, которые хотят заниматься клевыми вещами, и зачастую случается так, что им за это еще и платят.  Сегодня это называют работой. Но по сравнению с работой, преимущество занятий клевыми вещами состоит в том, что ими хочется заниматься все время, даже в старости. На самом деле до самой смерти.

Если мы не внесем изменений в пенсионную систему, то в 2040 году размер средней пенсии составит эквивалент нынешних 280 евро. А сейчас она составляет примерно 400 евро.

То есть отношение молодых поколений к самореализации – это то, что спасет нас в будущем от разговоров о пенсии, потому что если нет работы, то нет и времени/периода после работы. На это в числе прочих указывала и Президент Эстонской Республики Керсти Кальюлайд: «В будущем мы сможем достичь успеха только в том случае, если подавляющая часть народа, будь то работодатели или работники, политики или чиновники, пожилые или молодые, начнет по-другому относиться к вопросам здоровья, учебной работы и пребывания на пенсии. Нет больше линейной последовательности, есть переплетенные между собой и зачастую параллельные этапы».

Таким образом, подрастающие поколения не будут больше работать, а будут заниматься тем, что им нравится. Достаточно ли этого, чтобы обеспечить им активную жизнь до пожилого возраста? И да, и нет. Понятно, что занятие теми вещами, которые тебе нравятся, заставляют тебя все больше учиться, из-за чего и не могут устареть знания/навыки, что снижает один из рисков выпадения из рынка труда. «Поддержание свежести знаний» – это ключевое слово XXI века, потому что ни в какие времена знания не устаревали так быстро, как в текущем столетии. С другой стороны, треть взрослых жителей Эстонии не имеет специального образования (и здесь нет поколенческих различий), это означает, что у них не сформировалось привычки учиться, а то, что не сформировалось в молодом возрасте, трудно компенсировать во взрослом. Статистика «пожизненного» обучения тоже показывает, что люди, старше 45 лет, в два раза реже участвуют в «пожизненном» обучении по сравнению с более молодыми.

Вторая предпосылка долгой трудовой жизни – это хорошее здоровье, что, вероятно, не является той проблемой, которая разрешится сама собой. Как бы мы ни верили в будущее медицины, 50% нашего здоровья зависит от личного выбора (от медицины – 10%, от генетики и окружающей среды вместе взятых – 20%). Естественно, одним из компонентов долгой и качественной жизни является выбор в пользу здоровья, но в то же время не стоит забывать, что самореализация за счет здоровья нежизнеспособна, из-за чего нужно быть требовательным и по отношению к своим условиям труда.

Качество и радость жизни пожилого (как, впрочем, и любого другого) человека стоит, так сказать, на двух столпах: самореализация и обеспеченность. Как было сказано ранее, государственная пенсионная система и впредь не сможет обеспечить более крупным доходом, чем сейчас. По крайней мере раз в год SEB организует исследование готовности к выходу на пенсию, из которого выясняется надежда людей на то, чтобы их доход в пенсионный период образовывал примерно 90% от размера последней зарплаты. Государственная пенсионная система в состоянии покрыть только до 40% от нее, а об остальном в таком случае каждый должен позаботиться сам.

Я делала упрощенные расчеты того, сколько каждый месяц должен экономить зарабатывающий среднюю зарплату 25-летний молодой человек, если он хочет прекратить работать в 65 лет и тратить до конца жизни 90% от средней зарплаты. Мужчины должны сберегать 148 евро, а женщины – 188 евро в месяц. Если начать экономить на пять лет позже, то есть в тридцатилетнем возрасте, то ежемесячная сумма составит уже соответственно 174 и 216 евро.  Это крупные суммы, откладывание которых является утопичным. Таким образом, надо осадить свои ожидания в отношении доходов в пенсионном возрасте, не забывая при этом экономить. Если в формуле мы 90% заменим на 50%, то мужчины в 25 лет должны откладывать 46 евро, а женщины – 33 евро (за основу расчетов взята средняя ожидаемая продолжительность жизни 25- и 30-летних, а также данные по средней зарплате по половой принадлежности – ред.). Осуществимо? Я думаю, конечно осуществимо, но…

Лектор Тартуского университета по финансовой грамотности Леоноре Рийтсалу пишет в блоге Пенсия 2050: «Исследователи поведенческой экономики выяснили, что у людей имеются сложности с принятием разумных решений в долгой перспективе. Легко осмыслить тот реальный денежный доход, который мы получаем сегодня, но гораздо сложнее оценить, что можно будет получить через 20 лет за отложенные сегодня 100 евро. Решения, которые не дают быстрой обратной связи, удобнее не принимать. /…/ Также известно, что мы не всегда способны представить себя старыми. Если я не воспринимаю того человека, который через пару десятков лет будет носить мое имя, самим собой, то у меня не будет мотивации отказываться от чего-то сегодня во имя его благополучия».

Поэтому-то я и сделала #selfi2050. Чтобы понять, что деятельная дама на фото может быть таковой только потому, что она уже сейчас вычислила, сколько она должна сберегать, чтобы хорошо жить, она сейчас учится новому, чтобы изучение нового было проще и через 30 лет, и она анализирует весь свой опыт, чтобы впоследствии поделиться им с другими.

Сделайте тоже мысленное селфи. Вы не увидите на фото старого, больного и бедного человека, а увидите веселого самореализовавшегося человека. Сохраните это фото в своей памяти и сделайте все, чтобы в будущем встретиться с изображенным на фото человеком.

Статья была в первые опубликована в Müürileht 19. января 2017

Теги: , , , , , ,
15.11.2016, Liisi Uder

Tulevikku ei tohi unustada…

…Ütles Eesti Vabariigi president Kersti Kaljulaid kutsudes parlamendierakondade liidrid valitsuskriisi ajal endaga kohtuma.

4. novembril toimunud Pension 2050 visioonikonverentsil ütles president aga seda, et kui me räägime pensionist, siis me räägime ennekõike tööst.

Arvan, et konverentsil jäigi kõige enam kõlama mõte sellest, et kõik Vabariigi Valitsuse tulevikuplaanid seoses pensioniga on hirmuäratavad ning harjumatud, kuna lähtume nende hindamisel tänasest olukorrast. Kuid nii nagu ütles ka president  ei taha tänased tööturule tulijad enam rakendust selle sõna tähenduses nagu meie ja meie vanemad seda mõistsid. „Nemad otsivad huvitavat elu ja põnevust ja pidevaid muutusi. … Nooremad inimesed õpivad kogu aeg, vahetavad töökohta kogu aeg, ja nad ei pea seda defineerima, et tegemist on elukestva õppega vältimaks struktuurset tööpuudust. Meie ei defineeri seda, et me hingame, nemad ei defineeri ka enda jaoks loomulikke asju.“

Sellest elu ja töötamise viisist lähtudes kaob edaspidi ära vajadus ka pensioni järele selle senises tähenduses. Eesti põhiseaduse kohaselt on kodanikul õigus riigi abile vanaduse korral. Sõna „pension“ põhiseaduses pole. Jah, muidugi on põhiseaduse kommentaarid selle abi avanud pensioni kaudu, kuid minu hinnangul võiks lähtuda selle abi defineerimisel just põhiseaduse sõnastusest.

Sotsiaalkitseminister Margus Tsahkna tõi konverentsi vestlusringis välja, et kui ta pani kaalumiseks ette idee, et pensioniiga võiks tõsta 70 eluaastani, siis olid kõige kurjemad temaga 73aastased inimesed. Ehk siis inimesed, kes on pensionit saanud u 15 aastat. Kui oled tulnud ajast ning tingimustest, kus pensionile mindigi kuuendal elukümnendil on raske leppida, et oleks võinud töötada kauem.

Nagu tõi konverentsil välja Tiina Saar- Veelmaa, siis uued põlvkonnad ei „käi“ tööl. Neid lihtsalt ei huvita see. Nad teevad asju, mis neile meeldivad ja mõnikord tõesti makstaksegi selle eest raha. Sellest elufilosoofiast lähtudes ei saa olla ka hirmu kasvava vanaduspensioniea ees, sest tahe teha ägedaid asju ei saa sõltuda kuidagi east. Ja ei sõltugi.

Tegelikult on ju tore, et me elame palju kauem kui me seni oleme elanud. See annab võimaluse teha rohkem lahedaid asju. Vabariigi Valitusse kabinetiistungil otsustati 3. novembril 2016, et Eestis kaob vanaduspensioniga üldse ära ning Eesti hakkab rakendama paindlikku pensioniiga. Ideaalis ja arvestades põhiseaduses öeldut toetab riik riikliku pensionisüsteemi kaudu neid, kes tõesti ei jaksa või ei suuda enam töötada.

 

Konverentsist lähemalt saab lugeda ja vaadata ettekandeid Koostöö Kogu kodulehelt.

Нельзя забывать о будущем…

 

…сказала президент Эстонской Республики Керсти Кальюлайд, приглашая лидеров парламенских партий на встречу во время правительственного кризиса.

А на визионерской конференции «Пенсия 2050», прошедшей 4 ноября, президент сказала, что, если мы говорим о пенсии, то мы говорим, прежде всего, о работе.

«Я полагаю, что на конференции больше всего звучала идея о том, что все планы Правительства республики на будущее, связанные с пенсией, непривычны и вызывают страх, поскольку мы при их оценке исходим из сегодняшней ситуации. Однако, как заявила также президент, люди, приходящие сегодня на рынок труда, не хотят больше использовать это слово в том значении, в каком его понимали мы и наши родители. «Они ищут интересной жизни, впечатлений и постоянных изменений. … Более молодые люди учатся все время, постоянно меняют места работы, им не нужно объяснять, что это обучение длиною в жизнь, которое нужно для того, чтобы избежать структурной безработицы. Мы не объясняем, что мы дышим, они не объясняют естественных для себя вещей».

Исходя из такого метода жизни и работы, в будущем исчезнет и потребность в пенсии в ее прежнем значении. Согласно Конституции Эстонии, гражданин имеет право на помощь государства при наступлении старости. Слова «пенсия» в Конституции нет. Да, конечно, комментарии к Конституции раскрывают его значение как пенсия, но, по моей оценке, можно было бы исходить при определении этой помощи именно из формулировки Конституции.

Министр социальной защиты Маргус Цахкна в обсуждении на конференции отметил, что, когда он предложил рассмотреть идею повышения пенсионного возраста до 70 лет, больше всего на него обозлились люди в возрасте 73 лет. То есть – люди, которые получали пенсию около 15 лет. Если ты родом из времени и условий, когда на пенсию уходили на шестом десятке лет жизни, то сложно смириться, что ты мог бы работать дольше.

Как сказала на конференции Тийна Саар-Веэльмаа, новые поколения не «ходят» на работу. Их это просто не интересует. Они делают вещи, которые им нравятся, и иногда за это действительно платят деньги. Исходя из такой жизненной философии, не может быть и страха перед повышением пенсионного возраста, поскольку желание делать интересные вещи никак не может зависеть от возраста. И не зависит.

На самом деле ведь здорово, что мы живем намного дольше, чем жили ранее. Это дает возможность сделать больше интересных вещей. На кабинетном заседании Правительства республики 3 ноября 2016 года было решено, что в Эстонии вообще исчезнет пенсионный возраст, и Эстония начнет использовать гибкий пенсионный возраст. В идеале, учитывая сказанное в Конституции, государство посредством пенсионной системы будет поддерживать тех, кто действительно не может или не способен дальше работать.

 26.10.2016, Kristiina Selgis

Mida teha, et riigipensioni saaks loota ka aastal 2060?

Kristiina Selgis,
sotsiaalministeeriumi pensionipoliitika juht

Eesti, nagu ka teised Euroopa riigid, on vananeva rahvastikuga riik, kuid võrreldes teiste riikidega ei ole meie pensionisüsteem ja üldine jõukus jõudnud teistega samas mahus „küpseda“. Maailmapank on öelnud, et rahvastiku demograafilise koosseisu muutumise tõttu ootab ka teisi riike ees pensionide paratamatu vähenemine või siis väga oluline pensioniea tõus, kirjutab sotsiaalministeeriumi pensionipoliitika juht Kristiina Selgis.

NB! Siin ja edaspidi kirjeldatavad muudatusettepanekud EI PUUDUTA praegusi pensionäre.

Eesti pensionid on aga juba praegu lõviosas sellise suurusega, et nende vähendamisest ei saa olla juttugi. Töötajate ja pensionäride suhte prognoos näitab, et kui viimasel 20 aastal on olnud keskmiselt üle kahe töötaja ühe vanaduspensionäri kohta, siis aastaks 2060 jõuab see alla 1,3, arvestades ka pensioniea tõusu kuni 2026. aastani. Tööealiste ja pensionäride suhe jõuab prognooside kohaselt 2060. aastaks 1,5 tööealise inimeseni ühe pensionäri kohta. Selline areng tooks omakorda kaasa pensionide vähenemise, sest pensioni maksjaid on vähem, pensionäre aga oluliselt rohkem.

Tööealiste (18-63) ja pensioniealiste (63+) suhe muutub

 

Vaja on rohkem töötajaid
Pensionide suurendamiseks on vaja muuta pensionäride ja töötajate (ehk maksumaksjate) osakaalu. Kust töötajaid juurde leida? Üks võimalus on vanemaealised inimesed ise. Nimelt, praegu lähevad peaaegu pooled inimesed vanaduspensionile ametlikust pensionieast tunduvalt varem, keskmiselt 61 aasta ja 5 kuu vanuselt. Ligi viiendik vastsetest pensionäridest läksid 2015. aastal pensionile ennetähtaegselt, st kuni kolm aastat enne pensioniiga. 12% uutest pensionäridest lähevad pensionile 5 kuni 25 aastat enne pensioniiga. Need on inimesed, kes on töötanud kas Nõukogude Liidu ajal tervistkahjustavaks peetud töökohtadel (nt keevitaja või töödejuhatajana) või näiteks baleriini, politseiniku või kohtunikuna.

Eluea pikenemine teeb pensionipõlve väga pikaks
Lisaks sooduspensionäride varasele pensionile minemise võimalustele hakkab peagi ka üldine pensioniiga tulenevalt eluea pikenemisest madalaks jääma. Eesti meeste ja naiste pensioniiga on praegu 63 aastat ja see tõuseb alates 2017. aastast üheksa aasta jooksul 65-le. See võimaldab naistel olla pensionil keskmiselt 22 aastat ja meestel 16 aastat. Kui pärast 2026. aastat pensioniiga enam mitte tõsta, siis vastavalt oodatava eluea prognoosidele saavad naised aastal 2060 olla pensionil juba 25 aastat ja mehed 21 aastat.

 

Pensioniloleku aeg 2016 ja 2060

Pikenevale pensionipõlve kõrval on küsimus ka pensionide adekvaatsuses ehk piisavuses ning jaotuses ehk solidaarsuses. Kui praegu moodustab aritmeetiline keskmine netopension keskmisest netopalgast ca 43%, siis tulenevalt demograafilisest situatsioonist – järjest vähem töötajaid ja järjest pikem pensioniloleku aeg – hakkab see näitaja järgnevate aastakümnetega langema. Kuna pensioni suurus sõltub järjest enam makstud sotsiaalmaksust, aga ametlik palgatulu on väga varieeruv (ca 75% töötajatest teenib alla riigi keskmise palga), hakkab aritmeetilise keskmise pensioni kõrval veel kiiremini langema mediaanpension. See tähendab, et praegu madalamat palka saavad inimesed hakkavad tulevikus saama ka väga madalat pensioni ning ebavõrdsus kandub üle ka vanaduspensionile.

 

Pensionide ebavõrdsus kasvab

Väheneva tööjõu tingimustes ei saa aga Eesti endale lubada järjest pikemat pensionil oleku aega. Ka vanemaealiste endi heaolu sõltub uuringute järgi oluliselt ühiskondlikust aktiivsusest ehk kestvast osalemisest ühiskonnas, majandus-, kultuuri- ja igapäevaelus, säilitades oma autonoomiat ja iseseisvust.

Seega on riigil valida maksude tõstmise, riigilaenu võtmise, madalamate pensionide või kõrgema pensioniea vahel. Sotsiaalministeeriumi ja rahandusministeeriumi poolt valminud ja 15. septembril Vabariigi Valitsusele esitatav riikliku vanaduspensioni jätkusuutlikkuse analüüs soovitab viimast ehk pensioniea tõusu.

 

Postitus ilmus esmakordselt 14. septembril Sotsiaalministeeriumi ajaveebis.

Что нужно сделать, чтобы и в 2060 году можно было рассчитывать на государственную пенсию?

Кристийна Сельгис,
руководитель пенсионной политики Министерства социальных дел

Эстония, как и другие страны Европы, представляет собой государство со стареющим населением, но по сравнению с другими странами наша пенсионная система и общий уровень жизни еще не успели в одинаковой с другими странами мере «созреть». Всемирный банк заявил, что из-за изменений в демографическом составе другие страны тоже ожидает неизбежное снижение размера пенсий либо значительный рост пенсионного возраста, пишет руководитель пенсионной политики Министерства социальных дел Кристийна Селгис.

NB! Предложения по реформе пенсионной системы, которые будут описываться здесь и далее, НЕ КАСАЮТСЯ нынешних пенсионеров.

Львиная доля эстонских пенсий уже сейчас такого размера, что об их сокращении не может быть и речи. Прогноз соотношения количества работников и пенсионеров показывает, что если в последние 20 лет на каждого пенсионера по старости приходилось в среднем более двух работников, то к 2060 году это число сократится до 1,3, даже с учетом повышения пенсионного возраста до 2026 года. В соответствии с прогнозами, соотношение количества работающих людей и пенсионеров составит к 2060 году 1,5 человека. Такое развитие событий вызвало бы, в свою очередь, сокращение пенсий, потому что налогоплательщиков меньше, а пенсионеров – значительно больше.

 

Соотношение людей трудоспособного возраста (18-63) и пенсионеров (63+) изменяется

Нужно больше работников
Для увеличения размера пенсий необходимо изменить отношение количества пенсионеров к количеству работников (то есть, налогоплательщиков). Где найти дополнительных работников? Одна из возможностей – это сами пожилые люди. Дело в том, что сейчас почти половина людей уходит на пенсию по старости значительно раньше наступления официального пенсионного возраста, в среднем – в возрасте 61 года и 5 месяцев. 12% новых пенсионеров выходят на пенсию на 5-25 лет раньше наступления пенсионного возраста. Это люди, которые во времена Советского Союза либо работали на вредном производстве (например, сварщиками или руководителями работ), либо, к примеру, балеринами, полицейскими или судьями.

Рост продолжительности жизни делает период пенсии очень длительным
Вдобавок к возможностям более раннего выхода на пенсию для «льготных» пенсионеров, общий возраст выхода на пенсию из-за увеличения продолжительности жизни тоже скоро станет слишком низким. Сейчас возраст выхода на пенсию для мужчин и женщин составляет 63 года, и с 2017 года в течение девяти лет он вырастет до 65 лет. Это позволит женщинам находиться на пенсии в среднем 22 года, и мужчинам – 16 лет. Если прекратить поднимать пенсионный возраст с 2026 года, то в соответствии с прогнозами средней ожидаемой продолжительности жизни женщины в 2060 году будут находиться на пенсии уже 25 лет, а мужчины – 21 год.

 

Продолжительность пребывания на пенсии в 2016 и 2060 годах

Помимо увеличивающейся продолжительности пребывания на пенсии, вопрос стоит и в адекватности, то есть достаточности, и в распределении, то есть в солидарности, пенсий. Если сейчас среднеарифметическая нетто-пенсия составляет примерно 43% от средней нетто-зарплаты, то, исходя из демографической ситуации, когда работников становится все меньше, а период пребывания на пенсии становится все продолжительнее, этот показатель в ближайшие десятилетия будет падать. Поскольку размер пенсии все больше зависит от выплаченного социального налога, а официальный доход от зарплат очень сильно колеблется (примерно 75% работников зарабатывают меньше средней зарплаты по стране), медианная пенсия будет падать еще быстрее, чем среднеарифметическая. Это значит, что люди, получающие сейчас маленькую зарплату, в будущем будут получать и маленькую пенсию, а неравенство перенесется также и на пенсионный период.

 

Неравенство пенсий растет

В условиях сокращающихся объемов рабочей силы Эстония не может позволить себе увеличение срока пребывания на пенсии. По данным исследований, благополучие самих пожилых людей в значительной мере зависит от их общественной активности, то есть от продолжающегося участия в общественных, экономических, культурных и бытовых делах, что сохраняет их автономность и независимость.

Таким образом, государству придется выбирать между повышением налогов, оформлением государственного займа, более низкими пенсиями или более высоким возрастом выхода на пенсию. Анализ жизнеспособности государственной пенсии по старости, который подготовили и 15 сентября представили Правительству Министерство социальных дел и Министерство финансов, рекомендует последнее, то есть – повышение пенсионного возраста.

Оригинал был опубликован впервые 14 сентября в блоге Министерства социальных дел.

 07.10.2016, Leonore Riitsalu

Valime pensionifondi valimata jätmise

Leonore Riitsalu, MTÜ Rahatarkus kaasasutaja, rahatarkuse lektor Tartu ülikoolis, tarbijakäitumise lektor ja doktorant EBS-is.

 

Finantskirjaoskus ehk rahatarkus tähendab rahaasjus arukate valikute tegemist nii lühi- kui ka pikaajaliste eesmärkide saavutamiseks ja seeläbi enda ning oma pere rahalise heaolu kindlustamist kõigis eluetappides. OECD (Maailma Majanduskoostöö- ja Arengu Organisatsioon) tegi 2015. aastal 24 riigis finantskirjaoskuse uuringu. Selles mõõdeti teadmisi, hoiakuid ja käitumist rahaasjade korraldamisel. Eesti elanikud on 24 riigi võrdluses teadmistelt teisel, aga käitumiselt 20. kohal. Seega teame küll, kuidas oleks mõistlik toimida, aga tegelikkuses nii ei tee.

Kõrge finantskirjaoskuse tasemega inimene valmistuks aegsasti oma pensionipõlveks, muuhulgas valiks ta hoolikalt enda vajadustele ja võimalustele kõige paremini sobiva kohustusliku kogumispensionifondi. Võib küll viriseda, et ükski pole piisavalt hea ja tulus, aga täiuslikku pensionisüsteemi pole minule teadaolevalt veel üheski arenenud riigis loodud. Rahvastiku vananemise ja maksumaksjate nappuse tõttu pole enam võimalik riigi toele lootma jääda, nii peame ise ette võtma tänamatu prognoosimise töö ja püüdma leida viise oma rahalise heaolu kindlustamiseks pärast pensionile jäämist.

Statistika on liiga ilus, et tõsi olla

Rahandusministeerium avalikustab Pensionikeskuse lehel II ja III samba pensionifondide statistikat. 2015. aasta aruandest on näha, et kõigest 5% II sambaga liitujatest jätab valiku tegemata ning neistki enamik vahetab loosiga saadud fondi aasta jooksul mõne teise vastu. Sellest võiks järeldada, et Eesti elanikud teevad pensionifondide vahel teadlikke valikuid.

Käitumisökonoomika ja psühholoogia uurimused on aga tõestanud, et inimesed pole nii ratsionaalsed ja kipuvad pikaajalises perspektiivis vähem arukalt käituma. Seepärast palusin rahandusministeeriumil lisada 2015. aastal Eestis Saar Polli läbi viidud uuringusse küsimuse „Palun öelge, mille alusel Te valisite selle II samba pensionifondi, kuhu praegu raha kogute“. Tulemused näitasid, et riikliku statistika andmed on tõepoolest liiga ilusad, et tõsi olla. Enda sõnul on vaid 9% vastanuist ja II sambaga liitunuist enne otsuse tegemist võrrelnud mitme pensionifondi tingimusi. Enamik on vastu võtnud kodupanga või mõne teise pensionifondi valitseja pakkumise, samuti on valiku aluseks olnud sõprade ja lähedaste soovitused.

Targad ei vali paremaid fonde

Traditsiooniliselt on eeldatud, et aruka rahaasjade korraldamise peamiseks eelduseks on teadmised, kõrge haridustase ja hea sissetulek. Analüüsides värske uuringu andmeid ei leia see väide kinnitust. Inimesed jäävad inimesteks, sõltumata haridustasemest ja sotsiaalsest staatusest. Arvutasin OECD metoodika põhjal välja teadmiste skoori, see koosneb õigetest vastustest kaheksale küsimusele, näiteks liit- ja lihtintressi olemusest, riskide hajutamisest ja inflatsioonist. Teadmiste skoori ja pensionifondi tingimuste võrdlemise vahel ei ole olulist seost, samuti ei selgita seitse teadmiste küsimust kaheksast, miks fond teadlikult valitud sai. Ainus küsimus, mille puhul on õigesti vastamise ja fondi valimise vahel statistiliselt oluline seos, on riskide hajutamise olulisus investeerimisel. See on aga muna ja kana küsimus – kas tänu riskide hajutamise vajalikkuse mõistmisele valiti ise sobilik pensionifond või õpiti selle olulisust fondi valimise käigus?

Sotsiaalmajanduslik taust ei selgita, miks need 9% on vaevaks võtnud endale II samba fond ise valida. Ei sissetulek, haridustase ega elamise piirkond ole valimisega oluliselt seotud. Küll aga on nõrk seos rahvuse ja fondi valimise vahel. Rohkem on teadliku valiku teinuid eesti keelt kõnelevate elanike hulgas, kuid kuna vene keelt kõnelevaid ja II samba fondi teadlikult valinud inimesi oli valimisse sattunud kuus, siis ei ole neid järelduste tegemiseks piisavalt.

Ise fondi valinud on oma tulevikus kindlamad

Eesti elanikud pole sugugi riskialtid. Vaid viiendik ütleb, et on oma raha säästes või investeerides valmis riske võtma. Vaatasin, kuidas selle küsimuse vastus on seotud kohustusliku pensionifondi valimisega. Üllataval kombel pole nende kahe asja vahel olulist seost. Küll aga on statistiliselt oluline seos fondi valimise ja kindluse vahel, et pensionipõlve kindlustamiseks on piisavalt samme astutud. Need, kes on võrdlemise asemel kellegi teise pakutud fondi vastu võtnud, on vähem kindlad, et on ise piisavalt pensioniks valmistumisega tegelenud. Seega on inimestel üsna adekvaatne arusaam oma käitumisest rahaasjus, paraku ei võeta selle muutmiseks aga midagi ette. Siin ei saa süüdistada eestlasi kui eriliselt laisku rahaasjade korraldajaid või ennast välja vabandada hirmuga Putini, inflatsiooni või riigikorra muutumise ees.

Käitumisökonoomika uurijad on selgitanud, et inimestel on raskusi pikaajalises plaanis arukate otsuste tegemisega. Kerge on mõista käegakatsutavat tulu, mida saame oma rahast täna, hoopis raskem on aga hinnata, mida täna kõrvale pandud 100 euro eest 20 aasta pärast saab. Otsused, mis ei anna kiiret tagasisidet, on mugavam tegemata jätta. Või siis lubada endale, et tegelen sellega järgmisel kuul, siis kui palk tõuseb, kui pensionisüsteemis midagi muutub või rikkaks saan. Selle üldinimliku tegevuse nimeks on prokrastineerimine.

Samuti on leitud, et me ei pruugi ennast vanana ette suuta kujutada. Kui ma ei näe seda paarikümne aasta pärast minu nime kandvat inimest iseendana, siis ei ole mul motivatsiooni tema heaolu nimel täna millestki loobuda. Prokrastineerimine võib olla seotud ka liigse optimismi ja enesekindlusega – küll ma kuidagi ikka hakkama saan! Nii plaanib suur osa vastanuist pensionipõlves tugineda abikaasa ja laste toele, jätkata tööl käimist või saada tulu oma ettevõttest. Kui aga mõelda, et naised kipuvad meestest märksa kauem elama, lastel on vaja lisaks oma laste ja vanemate toetamisele ka enda pensionipõlveks valmistuda, elu lõpuni lubab tervis meist vaid vähestel tööl käia ja mitte kõik ettevõtted pole kasumlikud, siis ei näi need valikud kindlalt kaalutletud otsused olema. Pigem võib tegemist olla iseenda rahustamise või küsitlejale parema mulje jätmise sooviga.

Mida siis teha, et arukaid valikuid teha?

Esmalt tasuks endale tunnistada, et pensionifondide võrdlemine ja valimine pole just meeldiv meelelahutus, ent selle tegemata jätmine võib tulevikus veelgi ebameeldivamaid tagajärgi anda. Ma ei taha väita, et ainuõige on pensionifondidesse raha koguda, küll aga tasub aega võtta ja läbi mõelda, millised investeerimisviisid minu ootustele, võimalustele ja tõekspidamistele sobivad. Olgu selleks mets, kinnisvara, haridus, hea tervis, lapsed, ettevõtlus või väärtpaberid – peaasi, et mõtlemisest ja valikute tegemata jätmise õigustamisest teadlike valikuteni jõuaksime. On inimlik mitte tahta selliste raskete ja kindlate garantiideta valikuid teha, nagu Cass Sunstein oma 2014. aastal ilmnud artiklis „Choosing not to choose“ kokku võtab:

Inimesed, kes valiku tegemata jätavad, võivad seda teadlikult teha. Nad võivad karta eksida. Nad võivad olla teadlikud oma vähesest informeeritusest ja käitumist ratsionaalsusest kõrvale kallutavaist tegureist. Nad võivad pidada valiku tegemist liiga keeruliseks, raskeks ja tüütuks – nii empiiriliselt, moraalselt kui muul moel. Nad ei pruugi nautida valiku tegemist. Neil võib puudu olla ajast ja „lainepikkusest“ (bandwidth) ning seepärast otsustada kasutada oma kognitiivseid võimeid teiste asjade jaoks. Neil ei pruugi olla mingeid eelistusi ega soovi neid kujundada. Nad ei pruugi tahta võtta vastutust kehvate tulemuste eest. Nad võivad karta oma valikuid hiljem kahetseda ja püüda vältida seepärast valikute tegemist, mida võib tulevikus kahetseda (vabatõlge).

Eestis on 2013. aastal vastu võetud riiklik finantskirjaoskuse edendamise programm. Selle eesmärgiks on parandada finantskirjaoskuse taset, see tähendab mitte üksnes aidata rohkem erapooletut infot jagada, vaid suunata ka käitumist inimestele endile kasulikumas suunas. Seni on edusamme tehtud pigem teadmiste parandamisel (Saar Poll 2015). Finantshariduse programmid peaksid senisest rohkem tähelepanu pöörama käitumist mõjutavatele psühholoogiliste teguritele ja kujundama oma sisu neile vastavalt.

 

Sildid: , , ,

Мы выбираем не выбирать пенсионный фонд

Леоноре Рийтсалу, соучредитель MTÜ Rahatarkus, лектор по финансовой грамотности Тартуского университета, лектор по потребительскому поведению и докторант EBS.

 

Финансовая грамотность означает принятие разумных решений для достижения как краткосрочных, так и долгосрочных целей ради обеспечения денежного благополучия для себя и своей семьи на всех жизненных этапах. В 2015 году OECD (Организация экономического сотрудничества и развития) провела в 24 странах исследование на тему финансовой грамотности. В ходе исследования измеряли знания, привычки и поведение при организации своих финансовых дел. Жители Эстонии по уровню знаний по сравнению с 24 странами находятся на втором, а по поведению – на 20 месте. Следовательно, мы, конечно, знаем, какое поведение является разумным, но в действительности так не поступаем.

Человек с высоким уровнем финансовой грамотности заранее бы подготовился к пенсионному возрасту, в числе прочего он бы тщательно выбрал обязательный накопительный пенсионный фонд, в наибольшей мере отвечающий его потребностям и возможностям. Конечно, можно жаловаться на то, что ни один из них не является достаточно хорошим и прибыльным, но совершенной пенсионной системы, насколько мне известно, не создали еще ни в одном развитом государстве. По причине старения населения и нехватки налогоплательщиков, больше нельзя надеяться на государственную поддержку, следовательно, мы сами должны заняться неблагодарной работой по прогнозированию и постараться найти способы для обеспечения своего финансового благополучия после выхода на пенсию.

Статистика слишком красива, чтобы быть правдой

Министерство финансов публикует на Странице пенсионного центра статистику по II и III ступеням пенсионных фондов. Из отчета за 2015 год видно, что всего лишь 5% от присоединившихся ко II ступени не выбирают фонд, а большинство из них в течение года все равно меняют полученный в результате лотереи фонд на какой-то другой. Из этого можно сделать вывод о том, что жители Эстонии делают осознанный выбор между разными пенсионными фондами.

Но исследования по экономике поведения и психологии доказали, что люди не такие рациональные, и в долгосрочной перспективе они склонны к менее разумному поведению. Поэтому я попросила Министерство финансов добавить в исследование, проведенное в Эстонии в 2015 году фирмой Saar Poll, вопрос: «Пожалуйста, скажите, на основании чего Вы выбрали тот пенсионный фонд II ступени, где сейчас накапливаются ваши деньги». Результаты показали, что данные государственной статистики действительно слишком красивые, чтобы быть правдой. Со своих слов, только 9% ответивших и присоединившихся ко II ступени перед принятием решения сравнивали условия нескольких пенсионных фондов. Большинство приняло предложение своего банка или управляющего каким-то другим пенсионным фондом, также основанием для выбора были советы друзей и знакомых.

Умные не выбирают лучшие фонды

Традиционно принято считать, что необходимым условием для разумной организации финансовых дел является наличие знаний, высокого уровня образования и хороший доход. Но если проанализировать данные свежего исследования, то это утверждение не найдет подтверждения. Люди остаются людьми, вне зависимости от уровня образования и социального статуса. На основании методики OECD я вычислила уровень своих знаний, который определяется правильными ответами на восемь вопросов, например, о сути простых и сложных процентных ставок, рассеивании рисков и инфляции. Между уровнем знаний и сравнением условий пенсионных фондов нет значительной связи, также семь из восьми вопросов на знания не объясняют, почему фонд был выбран осознанно. Единственный вопрос, при котором наблюдается статистически значимая связь между правильным ответом и выбором фонда, касается важности рассеивания рисков при инвестировании. А это вопрос про яйцо и курицу: подходящий пенсионный фон был выбран благодаря пониманию важности рассеивания рисков, или это понимание пришло уже в процессе выбора фонда?

Социально-экономический фон не разъясняет, почему эти 9% озаботились самостоятельным выбором фонда II ступени. Ни доход, ни уровень образования, ни регион проживания не имеет значимых связей с выбором. Хотя, слабая связь между национальностью и выбором фонда все же присутствует. Чаще осознанный выбор делают жители, говорящие на эстонском языке, но поскольку в выборку говорящих на русском языке и осознанно выбравших II ступень фонда попало шесть человек, то этого было недостаточно для того, чтобы делать выводы.

Выбравшие фонд самостоятельно больше уверены в своем будущем

Жители Эстонии не особо склонны рисковать. Только пятая часть говорит, что при сбережении денег или при инвестировании они готовы брать на себя риски. Я посмотрела, как ответ на этот вопрос связан с выбором обязательного пенсионного фонда. Удивительно, но между этими двумя вещами нет значительной связи. Зато имеется статистически значимая связь между выбором фонда и уверенностью, что для обеспечения своей пенсии предприняты достаточные меры. Те, кто вместо сравнения приняли предложенный кем-то фонд, меньше уверены в том, что они сами достаточно занимались подготовкой к пенсии. Таким образом, люди вполне адекватно понимают свое поведение в финансовых вопросах, но при этом ничего не предпринимают для его изменения. Тут нельзя обвинять эстонцев в том, что они ленивы при организации своих финансовых дел, или оправдывать себя страхом перед Путиным, инфляцией или сменой государственного строя.

Исследователи в области поведенческой экономики объясняют, что у людей есть сложности с принятием разумных решений в долгосрочном плане. Легко понять тот очевидный доход, который мы получаем деньгами сегодня, а вот оценить, что можно будет купить через 20 лет на отложенные сегодня 100 евро, уже сложнее. Решения, которые не дают быстрой обратной связи, удобнее не принимать. Ну или пообещать себе, что займешься этим в следующем месяце, когда вырастет зарплата, что-то изменится в пенсионной системе или ты разбогатеешь. Название этому общечеловеческому занятию – прокрастинация.

Также было выявлено, что мы не всегда способны представить себя старыми. Если я не воспринимаю человека, носящего через 20 лет мое имя, самим собой, то у меня не будет и мотивации отказываться сегодня от чего-то ради его благополучия. Прокрастинация может быть также связана с излишним оптимизмом и самоуверенностью: «Как-нибудь да справлюсь!» Так большая часть ответивших планирует в пенсионном возрасте опираться на поддержку супруга или детей, продолжить ходить на работу или получать доход от своего предприятия. Но если задуматься о том, что женщины в среднем живут заметно дольше мужчин, детям помимо поддержки собственных детей и своих родителей самим тоже надо готовиться к пенсионному возрасту, а здоровья ходить на работу до конца жизни хватит не у многих, да и не все предприятия являются прибыльными, то подобные выборы не выглядят как безусловно взвешенное решение. Скорее, здесь мы можем иметь дело с самоуспокоением или с желанием оставить у интервьюера о себе лучшее мнение.

Что же нужно сделать для принятия разумных решений?

Для начала стоит признаться самому себе, что сравнивание и выбор пенсионных фондов не является приятным развлечением, если этого не сделать – то это может повлечь за собой в будущем еще более неприятные последствия. Я не утверждаю, что накопления в пенсионный фонд являются единственно верным решением, но точно стоит найти время и продумать, какие способы инвестирования подходят моим ожиданиям, возможностям и мировоззрению. Будь это лес, недвижимость, образование, крепкое здоровье, дети, предпринимательство или ценные бумаги – главное, чтобы мы от размышлений и оправдания бездействия перешли к осознанным решениям. Нежелание принимать такие трудные решения без надежных гарантий по-человечески понятно, как и подытоживает Касс Санстейн в своей опубликованной в 2014 году статье «Выбирая не выбирать» („Choosing not to choose“):

«Люди, которые не делают выбора, могут делать это осознанно. Они могут бояться ошибиться. Они могут знать о своей слабой информированности или о тех факторах, которые могут сделать поведение нерациональным. Они могут считать принятие решения слишком трудным, тяжелым и скучным – как в эмпирическом, моральном, так и в ином плане. Они необязательно должны наслаждаться принятием решения. Им может не хватать времени или «длины волны» (англ. bandwidh), и поэтому они могут решить приложить свои когнитивные способности к чему-то другому. У них необязательно должны быть какие-то предпочтения или желание их формировать. Они необязательно должны хотеть принять ответственность за плохие результаты. Они могут бояться пожалеть о принятых решениях и пытаться из-за этого избежать принятия решений, о которых можно пожалеть в будущем». (Вольный перевод).

В 2013 году в Эстонии была принята государственная программа развития финансовой грамотности. Ее целью является повышение уровня финансовой грамотности, что означает не только помощь в распространении беспристрастной информации, но и направление поведения людей в более выгодное для них русло. До сих пор какие-то успешные шаги были предприняты, скорее, для повышения уровня знаний (Saar Poll 2015). Программы по финансовому образованию впредь должны больше обращать внимание на психологические факторы, влияющие на поведение, и уже исходя из этого формировать собственное содержание.

Теги: , , ,
29.09.2016, Liisi Uder

Pension pole vaid riigi mure

Pensionisüsteem sellisena ei kesta. See pole finantsiliselt jätkusuutlik ega taga pensionite piisavust. Nii lihtsalt on. Järelikult tuleb midagi ette võtta. See kohustus riigil, aga samamoodi peaks selline kohustus ja sund olema ka igal üksikisikul.

Pensioniea tõstmine just 70. eluaastani 2040. aastaks on kõigest üks alternatiividest. Midagi pole veel otsustatud. Sotsiaalministeerium on alles esitanud analüüsi aruteludeks ning pakkunud süsteemi kitsaskohtadele alternatiivseid lahendusi. On aeg ühiskondlikuks aruteluks.

Teise samba rakendumisega seoses kasvas riikliku pensioni sõltuvus inimese sissetulekutest. Kuna ka esimene sammas sõltub alates 1999. aastast osaliselt inimeste sissetulekutest, kasvavad vahed tulevikus pensionite suuruse osas neljakordseks. Meie praegused suured palgaerinevused kanduvad hiljem pensionitesse.

Osaliselt on see küll maailmavaateline küsimus, kas pension on ennekõike vaesuse leevendaja või peab tagama selle, et inimene tööturult lahkudes oma sissetulekutes võimalikult vähe kaotaks, kuid põhiseaduses on kirjas, et Eesti kodanikul on õigus riigi abile mh vanaduse ja puuduse korral. See põhiseaduse säte peaks andma võtme pensionite lahtimõtestamiseks.

Põhiseaduse mõtte järgi ei ole pension puhkus, mille riik peaks kinni maksma, vaid siiski riiklik abi. Sellega, kuidas elatustase vanemas eas drastiliselt ei langeks, peab igaüks aga pigem ise tegelema.

Unistus pensionist kui puhkusest on ühiskonnas tugevalt kinnistunud. On selle põhjuseks siis teise samba rakendumise alguses eetris olnud reklaamid tuntud inimestest soojal maal puhkamas või nõukogudeaegsed rikkalikud pensionid, mis varasema pensionilemineku tõttu lasksid puhata aastakümneid. Tegelikkuses on kogu aeg olnud teada (kuid kas teadvustatud?), et teise samba rakendumine hoiab ära veel suurema pensionikassa miinuse ning tagab suurele osale inimestest siiski suhtena palka umbes samasuguse pensioni, kui see praegu on.

Teine sammas on seotud meie sissetulekutega, ehk mida tagasihoidlikum on sissetulek, seda tagasihoidlikum on ka pension. Need, kes pensionieas rannal pikutavad, oleksid teinud seda ka ilma teise sambata, ja need, kes ei pikuta, ei saa sinna ka teise samba abil.

Igaüks meist oskab öelda, millal inimene on vana. Tavaliselt väljendame seda kronoloogilise vanuse numbriga: 40, 60 või 100. Uuema käsitluse kohaselt ei ole kronoloogiline vanus pensionite kontekstis enam absoluutselt oluline.

Üldiselt leitakse, et pensioni võiks inimene saada elu viimase 15 aasta jooksul. Statistikaameti andmetel oli juba 2015. aastal 70-aastaste oodatav eluiga 14,79 (naistel 16,25 ja meestel 12,33), mis on oluliselt kõrgem kui 1990. aastal, mil see oli 11,2 (12,11 ja 9,45).

Osaliselt on õige ka nende kriitika, kes ütlevad, et tervena elatud eluaastate osas ei ole olulisi muutusi toimunud, ja küsivad, kas peaksime edaspidi töötama üha haigemana. Siiski, vaadates viimast 12 aastat (varasemaid andmeid lihtsalt pole), on tervena elada jäänud aastad vanuses 60–64 aastal 2004 tõusnud 2015. aastaks 6,4 aastalt 7,2 peale. Paraku on tervena elada jäänud eluaastate metoodika ütluspõhine ning seos tegeliku töövõimega seetõttu nõrk. Ka ei tohi unustada, et riigil on nende inimeste jaoks, kes kaotavad töövõime oma erialal töötamiseks, hulk tööturumeetmeid ja -toetusi, mis aitavad neil tööle naasta ja hakkama saada.

Sotsiaalministeeriumi analüüsi tulemusena tehakse ettepanek esimese samba pensioni puhul loobuda kindlustusosast staažiosa kasuks või muuta baasosa ja aastahinde koefitsientide suhet. Nende keeruliste sõnade taga on suur sisuline muutus, mille tulemusena esimese samba pensioni suurus sõltub esimese variandi korral küll sellest, kui kaua me oleme töötanud, kuid mitte enam sellest, kuipalju me teeninud oleme.

Teise variandi puhul kaob pensioni side töötamisega suuresti üldse ära. Kui paljud on protestinud ja imestanud selle üle, et nad on küll terve aasta töötanud, kuid osakuid saanud vähem kui aasta eest, siis selle ettepaneku rakendumisega see 2/3 töötajatele tunnetuslikult ebaõiglane süsteem kaoks. Kõik saavad ühe tööaasta eest sama arvu osakuid ning osakute arv sõltub nüüd ennekõike sellest, kaua tööturul ollakse.

Teise variandi puhul muutuks aastahinde koefitsient nii madalaks, et see mõjutaks esimese samba pensioni üsna vähe ning kõigile võrdne baasosa osakaal oleks esimese samba pensionist suurem.  Need muudatused teeksid praeguse süsteemi oluliselt solidaarsemaks. Seejuures tuleb tunnustada sotsiaal- ja rahandusministeeriumi ametnikke, kes on julgelt võtnud ette muuta süsteemi, mis ei vasta ootustele ning mida suur osa tööealistest tunnetab ebaõiglasena.

Kui analüüsi avalikustamisel jäi kõlama pensioniea tõstmine 70. eluaastani, siis rõhutasid mitmed arvajad (näit Eiki Nestor jt «Vabariigi kodanikes») paindlikkuse vajadust. Paljudes riikides on tõesti pensionileminek muudetud paindlikumaks ning see ei sõltu tihti enam kindlast vanusest. Siinkohal ei tohi unustada, et ka praegu saab Eestis minna pensionile kuni kolm aastat varem kui vanaduspensioniiga või lükata pensionileminekut edasi, ning see mõjutab üsna oluliselt ka pensioni suurust. Seega ei saa öelda, et meie süsteem oleks täiesti paindumatu, ning ka riikliku vanaduspensioni jätkusuutlikkuse analüüs käsitleb paindlikkuse suurendamise võimalusi.

Ühe ettepanekuna pakutakse võimalust kaaluda süsteemi loomist, kus inimestel tekiks õigus esimese samba pensionit saada 70-aastaselt, kuid teise ja (loomulikult ka kolmanda) samba pensioni väljamakseid saaks hakata välja võtma varem. See idee läheb hästi kokku ka rahvusvaheliselt levinud põhimõttega, et riiklikku pensioni võiks saada elu viimase viieteistkümne aasta jooksul.

Samas kui inimesel on soov töötada enne seda aega osalise koormusega, annaks teise samba pensioni kasutamise võimalus talle selleks perioodiks lisasissetuleku. Kes töötab aga kuni 70. eluaastani täiskoormusega, see hakkab saama lihtsalt oluliselt suuremat pensioni. Paindlikkus ja valikuvõimaluste suurendamine on kindlasti tulevikutrend nii oma elu kui ka eakapõlve planeerimisel. Võib-olla on veel vara mõelda individuaalpensionite võtmes, et me kõik võiksime minna pensionile siis, kui selleks on meie jaoks õige aeg, kuid praegu kavandatavad muudatused lisavad igatahes paindlikkust. Nagu ütles sotsiaalministeeriumi sotsiaalala asekantsler Rait Kuuse juba viidatud saates «Vabariigi kodanikud», on Eesti oma väiksuse tõttu riik, kus on rohkem võimalusi individuaalseteks lahendusteks.

Riik peab soodustama seda, et inimesed oleksid võimalikult kaua aktiivsed. Selle eelduseks on hea tervis, head töötingimused ja ajakohane haridus.

Riik saab teha palju, kuid olgem iseenda vastu ausad: ka iga inimene ise peab hoolitsema oma tervise eest, olema nõudlik oma töötingimuste suhtes ning hoidma oma teadmised ja oskused kogu aeg värsked.

Riigi roll on see meile võimalikult lihtsaks teha. Usun, et ametiühingute keskliidu avaldus, kus nad kutsuvad alustama kolmepoolseid läbirääkimisi pensionireformi küsimustes, ning leiavad, et pensionireformi, elukestva õppe reformi ja töötervishoiu ja -ohutuse reformi tuleks käsitleda üheskoos, on täiesti põhjendatud.

Arvutasin välja, et kui praegu keskmist palka saav 30-aastane inimene tahaks, et tema elatustase pensionile minekul ei langeks, siis peaks ta säästma iga kuu pensioniks (lisaks esimesele ja teisele sambale) 144 eurot, kui ta on mees, ja 171 eurot, kui ta on naine. Kui säästma hakata 40-aastaselt, on see igakuine summa oluliselt suurem.

Arvamused, et oma eakapõlve pole vaja panustada, sest «ma ei elagi nii kaua!», «kas töötame surmani?», «kellel neid vanu töötajaid vaja on?» näitavad, et ühiskondliku mõtteviisi muutuse osas oleme alles lapsekingades. Õigustada seda, miks me mitte midagi ei tee, on kõige lihtsam.

Kuigi pensioniea tõstmine on vältimatu, tuleb riigil ja meil kõigil tegeleda sellega, et oleksime vanemas eas aktiivsemad, saaksime endaga paremini hakkama ning panustaksime ühiskonda. Ka praegu töötavad paljud surmani, sest surevad ammu enne pensioniea saabumist. Vanad töötajad on varsti kõrges hinnas, kuna noori enam lihtsalt ei ole.

Ja nagu eespool öeldud, oodatav eluiga on jõudsalt kasvanud. Selle asemel et paanikat külvata, tuleks võtta pensioniea tõusu kui paratamatust ning arutleda ühiskondlikult selle üle, mida saame teha teisiti, et selle eani töötamine oleks loomulik, tervistsäästev ja kasulik.

Artikkel ilmus esmakordselt 27. septembril 2016 Postimehes.

Sildid: , , ,

Пенсия – это проблема не только государства

Пенсионная система в нынешнем виде не сможет просуществовать долго. Она нежизнеспособна в финансовом плане и не сможет поддерживать размер пенсии на достаточном уровне. Это факт. Следовательно, необходимо что-то предпринять. Это обязанность государства, но такая же обязанность должна быть и у каждого отдельно взятого человека.

Повышение к 2040 году пенсионного возраста именно до 70 лет является всего лишь одной из альтернатив. Пока еще ничего не решено. Министерство социальных дел пока что только представило анализ на обсуждение и предложило альтернативные решения для узких мест системы. Настало время для общественной дискуссии.

В связи с внедрением второй ступени пенсионной системы, выросла зависимость государственной пенсии от дохода человека. Поскольку и первая ступень с 1999 года частично зависит от доходов людей, различия в размерах пенсий вырастут до четырехкратных. Наши нынешние большие различия в размерах зарплат позже перенесутся и на пенсии.

Частично это, конечно, вопрос мировоззрения: нужна ли пенсия в первую очередь для того, чтобы снизить риск бедности, или она должна обеспечивать уходящему с рынка труда человеку как можно меньшую потерю в доходах, хоть в Конституции и написано, что у гражданина Эстонии есть право на государственную помощь, в том числе в случае старости или увечья. Это положение Конституции должно дать ключ для осмысления института пенсии.

В соответствии с идеей Конституции, пенсия – это не отпуск, который должно оплачивать государство, а все-таки государственная помощь. Таким образом, каждый из нас, скорее, сам должен заниматься тем, чтобы в пожилом возрасте уровень жизни значительно не упал.

Мечта о пенсии как об отпуске крепко устоялась в нашем обществе. Будь тому причиной проигрываемые в эфире в период внедрения системы второй ступени рекламные ролики с известными людьми, отдыхающими в теплых странах, или высокие пенсии времен Советского Союза, которые из-за более раннего выхода на пенсию позволяли отдыхать десятилетиями. В действительности всегда было известно (но осознавалось ли это?), что внедрение системы второй ступени пенсионного страхования сможет уберечь кассу пенсионного страхования от еще большего минуса и обеспечить для большой части людей примерно такую же пенсию по отношению к размеру зарплаты, которая есть сейчас.

Вторая ступень пенсионного страхования связана с нашими доходами, то есть, чем скромнее доход, тем скромнее и пенсия. Те, кто на пенсии нежатся на пляже, делали бы это и без второй ступени, а те, кто не нежатся – не попадут на пляж и при помощи второй ступени.

Каждый из нас может сказать, когда человек становится старым. Обычно мы выражаем это хронологическим числом возраста: 40, 60 или 100. В соответствии с новым подходом, хронологический возраст в контексте пенсии абсолютно неважен.

В целом принято считать, что человек мог бы получать пенсию в течение последних 15 лет своей жизни. Согласно данным Департамента статистики, ожидаемая продолжительность жизни у 70-летних уже в 2015 году составляла 14,79 лет (у женщин 16,25 лет и у мужчин 12,33 года), что значительно выше, чем в 1990 году, когда она составляла 11,2 года (12,11 года и 9,45 года).

Частично в своей критике правы и те, кто говорят, что по части прожитых лет здоровым значительных изменений не произошло, и они спрашивают, должны ли мы в дальнейшем работать, становясь все более больными. И все-таки, оглядываясь на последние 12 лет (более ранних данных просто не существует), количество лет, которые люди в возрасте 60-64-х проживают здоровыми, в период с 2004 года по 2015 год выросло с 6,4 года до 7,2 года. К сожалению, методика подсчета количества лет, которые человеку осталось прожить здоровым, основывается на ответах респондентов, из-за чего связь с действительной трудоспособностью здесь слабая. Также не следует забывать, что у государства есть целый ряд мер, связанных с рынком труда, и пособий, которые помогают людям, утратившим трудоспособность для работы по своей специальности, вернуться к труду и справляться самостоятельно.

В результате анализа Министерства социальных дел, для первой ступени пенсионного страхования будет сделано предложение либо отказаться от страховой части в пользу стажевой части, либо изменить соотношение коэффициентов базовой части к годовой ценности. За этими сложными словами кроется одно существенное изменение, в результате которого размер пенсии первой ступени будет зависеть в случае первого варианта, конечно, от того, как долго мы проработали, но уже не от того, сколько мы зарабатывали.

В случае второго варианта, связь пенсии с работой по большей части полностью исчезнет. Если многие протестовали и поражались тому, что, проработав целый год, паев они получали меньше, чем за год, то в случае реализации этого предложения для 2/3 работников эта казавшаяся несправедливой система исчезнет. Все будут получать за один трудовой год одинаковое число паев, а число паев впредь будет прежде всего зависеть от продолжительности пребывания на рынке труда.

В случае реализации второго варианта, коэффициент годовой ценности стал бы настолько низким, что его влияние на пенсию первой ступени было бы довольно слабым, а доля равной для всех базовой части была бы больше размера пенсии первой ступени. Эти изменения сделали бы нынешнюю систему значительно более солидарной. При этом нужно выразить признательность чиновникам Министерства социальных дел и Министерства финансов, которые смело пытаются изменить систему, переставшую отвечать ожиданиям и кажущуюся для большой части трудоспособного населения несправедливой.

Если при публикации анализа прозвучала идея о повышении пенсионного возраста до 70 лет, то многие (например, Эрки Нестор и другие в передаче «Граждане республики») особенно подчеркнули необходимость гибкости системы. Действительно, во многих странах выход на пенсию сделан более гибким, и зачастую он больше не зависит от конкретного возраста. При этом не следует забывать, что и сейчас в Эстонии можно выйти на пенсию на три года раньше наступления пенсионного возраста, либо отложить выход на пенсию, что в довольно значительной мере влияет и на размер пенсии. Таким образом, нельзя сказать, что наша система полностью негибкая, при этом анализ жизнеспособности государственной пенсии по старости рассматривает возможности повышения гибкости пенсионной системы.

В качестве одного из решений предлагается рассмотреть возможность создания системы, при которой у человека появилось бы право на получение пенсии первой ступени в 70 лет, но выплаты по второй ступени (естественно, и по третьей тоже) можно было бы начать получать раньше. Эта идея хорошо сочетается с распространенным международным принципом, в соответствии с которым государственную пенсию можно было бы получать в течение последних пятнадцати лет жизни.

В то же время, если у человека имеется желание работать до этого времени с частичной нагрузкой, использование пенсии второй ступени дало бы ему на этот период дополнительный доход. Кто же доработает до 70 лет с полной нагрузкой, просто будет получать значительно более высокую пенсию. Гибкость и увеличение возможностей выбора совершенно точно являются трендом будущего как при планировании собственной жизни, так и при планировании своей старости. Может быть, с позиции индивидуальной пенсии еще слишком рано думать о том, что мы могли бы выходить на пенсию тогда, когда для нас наступит правильный момент, но изменения, планируемые сегодня, в любом случае добавят системе гибкости. Как сказал в упомянутой выше передаче «Граждане республики» вице-канцлер Министерства социальных дел в социальной сфере Райт Куусе, Эстония из-за своего маленького размера является государством, имеющим больше возможностей для индивидуальных решений.

Государство должно способствовать тому, чтобы люди как можно дольше оставались активными. Предпосылками для этого являются хорошее здоровье, хорошие условия труда и соответствующее современным требованиям образование.

Государство может сделать многое, но давайте будем честными сами с собой: каждый человек должен и сам тоже заботиться о своем здоровье, быть требовательным к своим условиям труда и постоянно освежать свои знания и умения.

Роль государства состоит в том, чтобы сделать для нас это как можно более простым. Я считаю полностью обоснованным заявление Центрального союза профсоюзов, в котором они призывают начать трехсторонние переговоры по вопросам реформы пенсионной системы, а также находят, что пенсионную реформу, реформу системы обучения длиною в жизнь и реформу системы гигиены и безопасности труда нужно рассматривать в совокупности.

По моим расчетам, если 30-летний человек, получающий сейчас среднюю зарплату, хочет, чтобы уровень его жизни при выходе на пенсию не упал, то на свою пенсию он каждый месяц должен откладывать (вдобавок к первой и второй ступени) 144 евро, если это мужчина, и 171 евро, если это женщина. Если откладывать начинать в 40-летнем возрасте, то эта сумма будет значительно больше.

Мнения о том, что откладывать на свою старость не нужно, потому что «я все равно не буду так долго жить!», «мы что, будем работать до самой смерти?», «кому нужны эти старые работники?» показывают, что по части изменения общественного сознания нам предстоит сделать очень многое. Оправдать то, почему мы ничего не делаем, проще всего.

Хотя поднятие пенсионного возраста неизбежно, государству и нам необходимо заниматься тем, чтобы мы были более активными в пожилом возрасте, смогли бы лучше справляться самостоятельно, а также вносили свой вклад в общество. И сегодня многие работают до самой смерти, потому что умирают раньше наступления пенсионного возраста. Пожилые работники будут скоро высоко цениться, потому что молодых больше просто не будет.

И, как говорилось выше, ожидаемая продолжительность жизни ощутимо выросла. Вместо того, чтобы сеять панику, необходимо воспринять поднятие пенсионного возраста как неизбежность и начать общественное обсуждение того, что мы можем сделать по-другому, чтобы работа до этого возраста была естественной, здоровой и приносила пользу.

Статья была опубликована 27. 09.2016 в газете Постимеес.

Теги: , , ,
14.09.2016, Vladimir Svet

Kes maksab kinni minu vanaduse?

Kui 2016. aastal oli Eestis ühe 65-aastase või vanema elaniku kohta keskmiselt 3,2 töötavat inimest, siis 2040. aastaks langeb see arv 1,9-ni. See tähendab, et poolteist korda suureneb nende isikute hulk, kellele on vaja maksta pensioni ja umbes samal määral väheneb nende hulk, kes maksavad makse sotsiaalsüsteemi ülevalpidamiseks. Tekib kaks küsimust: „Kes on süüdi?“ ja „Mida teha?“.

Kui mitte süveneda detailidesse, siis esimese küsimusega on kõik lihtne – süüdi on demograafia ja majandus. Pensionisüsteem sellisel kujul, nagu me seda teame, on loodud 20. sajandil, mil majanduslik kasv üksnes periooditi vaheldus suurte sõdade ja kriisidega, pärast neid hakkasid majandus ja elatustase stabiilselt kasvama. Lisaks sellele, Vana maailma elanikkond kasvas ja töötav põlvkond võis rahulikult arvestada sellega, et nende maksud koos nende laste maksudega kindlustavad neile rahuliku vanaduspõlve. Probleem aga on selles, et elanikkonna kasv on peatunud, majandus aga suudab paremal juhul vaid mitte langeda.

Teise küsimusega on asjad palju keerulisemad. Et kindlustada väärikas vanaduspõlv kõigile ühiskonna liikmetele, tuleb varem või hiljem loobuda praegusest pensionikindlustuse süsteemist, mis faktiliselt töötab kahjudega – 1,61 miljardist eurost pensionide väljamaksetest on ainult 71,3% kaetud maksudega, mida me oma töötasudest maksame. Ülejäänud osa korvatakse muudest riigieelarve tuludest.

Nähtavasti tuleb meil ümber mõtestada pensioni idee üldse. Võimalik, et kaob ühtne pensioniiga ja iga maksumaksja hakkab tulevikus töötama täpselt niipalju, kui seda lubab tema tervis. Tõsi küll, ei ole selge, kas see ka kasu toob, ei ole ju olemas garantiid, et elanikkonna üldine töövõimelisus ei hakka langema. Võib-olla kaob universaalne pension kui niisugune üldse ja riik hakkab toetama ainult neid, kellel on tõepoolest vaja materiaalset toetust.

Ei ole välistatud, et pensionikindlustuse probleemi lahenduseks saab riigi rolli vähenemine väärika vanaduse kindlustamisel. Ühest küljest võiks erasektori roll olla tunduvalt suurem ja hiljuti loodud erapensionifond Tuleva võib olla esimene pääsuke pensionisfääris toimuvate muutuste hulgas. Teisest küljest, pensionistruktuuris endas võivad toimuda tõsised muutused. Näiteks, universaalsete ja regulaarsete väljamaksete asemele võivad ilmuda üheaegsed kindlustusväljamaksed „vanaduse alusel“, mille saamiseks on vaja maksta mitte protsente palgast, vaid iga-aastast fikseeritud summat.

Võimalik, et igaühel tuleb arvestada ainult enda ja oma lähedastega ja luua oma isiklik pensionifond – otsustada ise, kui palju sellesse arvestada, millesse paigutada selle vahendeid, millises vanuses minna pensionile. See kõik võib ju kõlada utoopiliselt, aga kätte on jõudnud aeg mõelda just nendele küsimustele. Sest kui me tahame, et me aastal 2050 ei peaks muretsema väärika vanaduse pärast, siis sääste kõrvale panema peame me hakkama juba täna – kasvõi 3-liitrisesse moosipurki.

Sildid: , , ,

Кто оплатит мою старость?

Если в 2016 году на одного жителя Эстонии в возрасте 65 лет и старше приходилось по 3.2 работающих человека, то к 2040 году эта цифра снизится до 1.9. Это означает, что в полтора раза увеличится количество тех, кому надо выплачивать пенсию, и на примерно на такой же порядок уменьшится количество тех, кто платит налоги для поддержания социальной системы. Возникает два вопроса: “кто виноват?” и “что делать?”.

Если не вдаваться в детали, то с первым вопросом все просто – виноваты демография и экономика. Пенсионная система в том виде, в котором мы её знаем, создавалась в 20-ом веке, когда экономический рост лишь периодически сменялся крупными войнами и кризисами, после которых экономика и уровень жизни начинали стабильно идти вверх. Кроме того, население Старого света росло, и работающее поколение могло спокойно расчитывать на то, что их налоги вкупе с налогами их детей обеспечат им спокойную старость. Проблема в том, что население расти перестало, экономика же в лучшем случае не падает.

Со вторым вопросом дела обстоят гораздо сложнее. Чтобы обеспечить достойную старость всем членам общества, придётся рано или поздно отказаться от сегодняшней системы пенсионного страхования, которая фактически работает в убыток – из 1.61 миллиарда евро пенсионных выплат лишь 71.3% покрываются налогами, которые мы платим со своих зарплат. Остаток обеспечивается иными доходами госбюджета.

Очевидно, что нам надо будет переосмыслить саму идею пенсии. Возможно, пропадёт единый пенсионный возраст, и каждый налогоплательщик будет работать ровно столько, сколько ему позволяет здоровье. Правда не ясно, принесет ли это пользу, ведь нет гарантии, что общая работоспособность населения не будет падать. Может быть, универсальная пенсия как таковая пропадёт вообще, и государство будет поддерживать только тех, кому действительно требуется материальная поддержка.

Не исключено, что решением проблемы пенсионного страхования станет её приватизация. Если в Эстонии частный пенсионный фонд является чем-то необычным и удивительным, то во многих других странах такие структуры действуют уже много лет. При этом надо будет понять, хотим ли мы сделать пенсию полностью частной, или все же отчислять государству минимум, который поможет не остаться голодным в ситуации, когда очередной пенсионный фонд обанкротится.

Возможно, каждому придётся расчитывать только на себя и своих близких, и создавать свой личный пенсионный фонд – самому решать, сколько в него отчислять, во что вкладывать его средства, в каком возрасте выходить на пенсию. Пускай это звучит утопично, но именно об этих вопросах пришло время задуматься. Потому что если мы хотим, чтобы в 2050 году мы могли не беспокоиться о достойной старости, то откладывать сбережения нужно уже сегодня – хотя бы в 3-литровую банку из-под варенья.

Теги: , , ,
01.09.2016, Taivo Pungas

Me kõik jääme vanaks

Arvamusfestivalil #SELFIE 2050 arutelul osalenud andmeteadlane ja blogija Taivo Pungas kirjutas oma blogis pärast arutelu lühidalt, kuidas tagada tulevikus piisav sissetulek 65aastastele ja vanematele. Avaldame selle blogipostituse siin täiskujul.

 

Võib-olla juba tead, et praegu 20-ndates ja 30-ndates olevad inimesed ei hakka riiklikku pensioni saama, vähemalt mitte praegusel kujul. Statistikaameti kõige realistlikuma1 prognoosi järgi kahaneb Eesti elanikkond aastaks 2040 umbes 100 000 inimese võrra. Kui põhjalikumat dokumenti lugeda, on pilt veel karmim: kui praegu on iga pensionäri2 kohta neli tööealist3, siis aastal 2040 on ühe pensionäri kohta kaks ülalpidajat. Sõnum on minu arvates päris selge: praegused 20-50 vanuses inimesed mingit arvestatavat riiklikku vanaduspensioni ei saa.

(Kogu see arutelu baseerub eeldustel, et aastal 2050 on a) inimkond olemas, b) Eesti riik olemas, c) majandus näeb välja enam-vähem sarnane praegusele4 ja d) ei ole veel juurutatud kodanikupalka, mis muudaks pensioniskeemid mõttetuks. Need eeldused, eriti c) ja d), ei ole väga kindlal alusel, aga teema väärib sellegipoolest arutamist.)

Tegelikult üritame lahendada küsimust: kuidas tagada piisav sissetulek >65-aastastele. Võimalikud lahendused:

  • Riiklik pension — midagi sarnast praegusele süsteemile.
  • Igaüks vastutab enda tuleviku eest vabatahtlikult säästes ja investeerides.
  • Riik sunnib inimesi säästma ja investeerima (aka II pensionisammas).
  • Lapsed peavad oma vanemaid üleval; lastetute eest hoolitseb omavalitsus nagu praegu vaeste eest.
  • Inimesed töötavad kas surmani või niikaua, kuni nad on veendunud, et saavad surmani rahulikult ära elada.

Vaatame neid järjest. Kui ma mõne hea variandi ära unustasin, anna kommentaarides teada.

Riiklik pension   Nagu postituse alguses kirjutasin, ei ole see süsteem jätkusuutlik. Eesti Koostöö Kogu andmetel5 kaetakse juba täna 29% pensionikuludest riigieelarvest ja 71% sotsiaalmaksu tuludega (mis peaks tegelikult katma 100% pensionikuludest). See tähendab, et raha, mis muidu läinuks tulevikku — näiteks taristusse või haridusse investeerimiseks — makstakse välja pensionitena.

Riikliku pensioni juures on inimeste isiklik vastutus väga väike ja see on probleem. Teadmine, et riik peab sind igal juhul surmani üleval, tähendab justkui muretut elu: sinu tulevik on kindel. Varjukülg? Säästmine, investeerimine ja lastesaamine (mis on üks investeerimise vorm) ei tundu eriti vajalikud. Arvestades, et igasugune raha kõrvalepanek tuleb maja suuruse ja auto uhkuse arvelt ja lastesaamise alternatiivkulu on suur6, on selge, miks inimesed pole eriti ajendatud tulevikku investeerima.

Mulle tundub, et riikliku pensioni süsteem on liiga fundamentaalselt vigane, et seda saaks korda teha.

Vabatahtlik investeerimine   Kui riiklik pension puudub, siis kas inimesed investeerivad ja säästavad piisavalt? Kas nad oskavad seda teha?

Ma olen skeptiline. Kindlasti on palju inimesi, kes investeerivad sõltumata sellest, mida riik käsib või soovitab — seda näitab meie tugev investeerimisblogimaastik (1, 2, 3, …), aga ma ei usu, et enamik on nõus 30 aasta pärast hästi elamiseks täna halvemini elama (sest hyperbolic discounting).

Kohustuslik investeerimine   See on praegu implementeeritud II pensionisambana, mis on kohustuslik kõigile 1983. aastal või hiljem sündinutele. Iga liitunu maksab 2% oma brutopalgast mingisse fondi ja riik lisab sellele kaks korda samapalju — 4% su brutopalgast. Kust see 4% tuleb? See tuleb sinu makstud sotsiaalmaksust (33% brutopalgast) ja asendab I samba makse — sama raha suunatakse I samba asemel II sambasse (riikliku pensioni tulevikku arvestades on vist hea, et see raha riigi asemel sinu kätte antakse).

II sambaga liitunutele kõige olulisem küsimus on, milline fond valida. Paar aastat tagasi vaatasin oma Swedbanki K4 fondi lepingut ja arvasin, et saan millestki valesti aru, sest see on uskumatult räige: pank võtab igal aastal umbes 2% kogu rahast, mis mul II sambasse investeeritud oli, sõltumata tootlusest (ja see pole ainult Swedis nii — kõigi pankade haldustasud on sarnased). Kui tootlus oleks oluliselt parem turu keskmisest, maksaksin seda tasu heameelega, aga enamik pensionifonde ei ole paremad kui lihtsalt indeksfondi investeerimine. Detailsemalt blogib Jaak Roosaare ja mu emotsioonid selle osas võtab hästi kokku see South Parki klipp.

Nüüd on valitsemistasud veidi langenud, aga siiski kõrged võrreldes ise indeksitesse investeerimisega. Mulle tundub, et praeguse II samba süsteemi mittemuutmine on võimalik ainult tänu a) pankade lobile või b) seadusandja rumalusele.

Kohustusliku säästmise süsteem võiks olla hea, aga on oluline mitte lukustada inimesi olukorda, kus on ainult halvad variandid. Hiljuti tuli Eesti turule Tuleva, mis lööb selle luku lahti, pakkudes pensionifondi, mille valitsemistasu on madal7 ja mis koosneb indeksfondidest.

Lapsed peavad üleval   See ei ole nii palju süsteem kui parema süsteemi puudumine. Sisuliselt on nii toimitud niikaua, kui pensionisüsteemid välja mõeldi. Ma näen ainult üht plussi: see annab tugeva ajendi lapsi saada — “pensioni” suurus on otseselt seotud sellega, kui palju lapsi oled üles kasvatanud ja kui hästi seda teinud.

Surmani töötamine   Kui jätta kõrvale küsimus, kas selline süsteem oleks üldse kellegi arvates hea, on siin palju praktilisem probleem: tööpuudus. Lugesin hiljuti u 55-aastase inimese kirjeldust sellest, kuidas tal on isegi (enda sõnul) tunnustatud juhina raske tööd leida, sest teda vaadatakse kui kedagi, kes on peaaegu pensionil (kuigi tal on pensionieani veel 10 aastat).

Vanuseline diskrimineerimine on veel väike probleem võrreldes sellega, et paarikümne aasta pärast ei pruugi lihtsalt kõigile tööd jätkuda. Võib juhtuda, et suur osa praegustest töökohtadest automatiseeritakse ära ja erinevalt senisest ajaloost ei olegi paljudel inimestel (näiteks 90%-l elanikest) kohta, kus nendest kasu oleks ja nad seega raha saaksid teenida. Kui me kodanikupalka ei juuruta, ei ole sellises olukorras surmani töötamisest kasu — see tähendaks lihtsalt surmani töötu olemist.

Arvestades, et pensioniealised omavad praegu ~20% häältest ja see kasvab 2040. aastaks ~30%-ni, on pensionipoliitika poliitiliselt väga tundlik teema — seda enam, et otsused mõjutavad tulevikus ka kõiki praegusi tööealisi.

Ma loodan, et arutelu võtab hoo sisse ja varsti muudetakse midagi (Eesti Koostöö Kogu, kes #selfie2050 arutelu korraldas, surub teemat tänuväärselt tagant). Praktiliste nõuandena aga soovitan hakata investeerima — võhikuna on hea algus lugeda “Rikkaks saamise õpikut” — ja võtta arvesse üks tugev argument lastesaamise poolt8.

 

Märkused

  1. Ennustus on tehtud viie stsenaariumi jaoks, millest ainult Stsenaarium 1 (“Stsenaarium nr 1: Trendid jätkuvad: praeguste sündimustrendide jätkumine koos tasakaalus välisrändega (lahkujaid ja saabujaid on võrdselt).”) puutub vähegi reaalsusega kokku.
  2. 65-aastased
  3. 15-64-aastased
  4. s.t. pärast automatiseerimist on inimestele veel midagi teha jäänud
  5. Arvamusfestivalil jagatud flaikul on veidi erinev info internetis kirjutatust, aga üldjooned on samad.
  6. Iga lapse üleskasvatamine võtab lisaks rahale aega, mida muidu saanuks karjääriarengule või kasvõi puhkamisele kulutada.
  7. 0.55% — see on seadusega lubatud alampiirile 0.5% väga lähedal
  8. Seda tasub ette plaanida — kui hakkad sellele mõtlema alles 28-aastaselt, oled näiteks loovutanud võimaluse saada lapsed väga noorelt, mis võib olla hea valik.

 

Postitus ilmus esmakordselt 17. augustil Taivo Pungase blogis aadressil www.pungas.ee

Sildid: , ,

Мы все стареем

Участник обсуждения #SELFIE 2050 на Фестивале мнений, блоггер и ученый по данным (data scientist) Тайво Пунгас уже после обсуждения кратко описал в своем блоге, как гарантировать необходимый достаток людям, старше 65 лет, в будущем. Публикуем мнение Тайво здесь в полном размере.

 

Может быть, ты уже знаешь, что сегодняшние 20- и 30-летние люди не будут получать государственную пенсию, по крайней мере, не в нынешнем виде. По самому реалистичному1 прогнозу Департамента статистики, население Эстонии уменьшится к 2040 году примерно на 100 000 человек. Если прочитать документ более внимательно, то ситуация еще более суровая: если сейчас на каждого пенсионера2 приходится 4 человека трудоспособного возраста3, то в 2040 году каждого пенсионера будет содержать два человека. Сигнал, по-моему, вполне понятен: сегодняшние 20-50-летние люди никакой существенной государственной пенсии по старости не получат.

(Все эти размышления базируются на предположении, что в 2050 году а) существует человечество, б) существует государство Эстония, в) экономика выглядит примерно так же, как и сейчас4 и г) еще не внедрена гражданская зарплата, которая сделает пенсионные схемы бессмысленными. Эти предположения, особенно в) и г), не очень надежны, но, тем не менее, тема заслуживает обсуждения).

На самом деле, мы попытаемся решить вопрос: как обеспечить достаточный доход людям старше 65 лет. Возможные решения:

  • Государственная пенсия – что-то аналогичное нынешней системе.
  • Каждый сам отвечает за свое будущее, делая добровольные накопления и инвестиции.
  • Государство принуждает людей копить и инвестировать (например, через II пенсионную ступень).
  • Дети содержат своих родителей; о бездетных заботятся органы местной власти, как сейчас о бедных.
  • Люди работают либо до смерти, либо до того момента, когда они убедятся, что смогут спокойно прожить до смерти.

Ознакомимся с этими решениями по очереди. Если я забыл какой-то хороший вариант, сообщи об этом в комментариях.

Государственная пенсия    Как я писал в начале поста, эта система нежизнеспособна. По данным Ассамблеи сотрудничества Эстонии5, уже сегодня 29% от расходов на пенсии покрывается из бюджета и 71% доходами от социального налога (который на самом деле должен покрывать 100% расходов на пенсию). Это значит, что деньги, которые в ином случае могли быть инвестированы в будущее, – например, в инфраструктуру или в образование, – выплачиваются в виде пенсий.

В случае с государственной пенсией персональная ответственность очень низкая, и это представляет собой проблему. Знание того, что государство в любом случае будет содержать тебя до самой смерти, означает вроде как беззаботную жизнь: твое будущее надежно. Обеспечение тылов? Накопления, инвестиции, рождение детей (что представляет собой одну из форм инвестирования) не кажутся особенно необходимыми. Учитывая, что каждое откладывание денег происходит за счет размера дома и шикарности автомобиля, а альтернативный расход на детей высок6, становится понятно, почему люди не особенно мотивированы на инвестирование в будущее.

Мне кажется, что система государственной пенсии фундаментально слишком неправильна для того, чтобы ее можно было привести в порядок.

Добровольное инвестирование    Если государственная пенсия отсутствует, инвестируют ли и делают ли люди накопления в достаточной мере? Умеют ли они это делать?

В этом плане я скептичен. Наверняка есть много людей, которые инвестируют вне зависимости от того, что приказывает или советует государство – это показывает наш сильный блог на тему инвестирования (1, 2, 3, …), но я не верю, что большинство согласится начать жить хуже сегодня для того, чтобы через 30 лет жить лучше (из-за гиперболического дисконтирования).

Обязательное инвестирование   Сейчас это применено в виде II пенсионной ступени, которая обязательна для всех, родившихся в 1983 году или позже. Каждый присоединившийся платит 2% от своей брутто-зарплаты в какой-нибудь фонд, а государство добавляет к этому в два раза больше – 4% от брутто-зарпаты. Откуда берутся эти 4%? Они берутся из уплаченного тобой социального налога (33% от брутто-зарплаты) и заменяет собой выплаты в I ступень — те же самые деньги вместо I ступени направляются во II ступень (учитывая будущее государственной пенсии, наверное, даже хорошо, что вместо государства эти деньги будут отданы тебе).

Самым важным вопросом для подключившихся ко II ступени является то, какой фонд выбрать. Пару лет назад я, читая свой договор с фондом Swedbank K4, подумал, что что-то не так, ибо договор невероятно резал глаза: каждый год банк берет примерно 2% от всех денег, которые у меня были инвестированы во II ступень, вне зависимости от прибыльности (и так не только в Swedbank – все платы за обслуживание в банках похожи). Если бы прибыльность была значительно выше средней, то я бы внес эту плату с удовольствием, но большинство пенсионных фондов не лучше простых инвестиций в индексные фонды. Более детально на эту тему пишет в своем блоге Яак Роосаар, а мои эмоции в этом отношении очень хорошо описывает тот клип из South Park.

Теперь плата за обслуживание немного снизилась, но она все равно выше по сравнению с самостоятельным инвестированием в индексы. Мне кажется, что неизменность нынешней системы II ступени возможно только благодаря а) банковскому лобби или б) глупости законодателя.

Система обязательного накопления могла бы быть хороша, но тут важно не заключать людей в ситуации, в которой имеются только плохие варианты. Недавно на рынок Эстонии вышло предприятие Tuleva, которое избавит от этого заключения, предложив пенсионный фонд с низкой платой за обслуживание7, состоящий из индексных фондов.

Содержание родителей детьми    Это не столько система, сколько отсутствие лучшей системы. По существу, так делали до тех пор, пока не придумали пенсионную систему. Я вижу только одно преимущество: это сильно мотивирует на рождение детей — размер «пенсии» напрямую зависит от того, сколько детей ты воспитал и насколько хорошо ты это сделал.

Работа до смерти    Если оставить вопрос о том, является ли такая система хоть по чьему-нибудь мнению хорошей, то здесь имеется проблема гораздо более практического характера: безработица. Недавно я читал описание приблизительно 55-летнего мужчины о том, как ему, признанному (по его словам) водителю, тяжело найти работу, потому что его рассматривают как человека, который уже почти что на пенсии (хотя до пенсионного возраста ему и осталось еще 10 лет).

Дискриминация на основании возраста – это еще маленькая проблема по сравнению с той, что через пару десятков лет работы всем может просто не хватить. Может случиться так, что большая часть сегодняшних рабочих мест будет автоматизирована, и, в отличие от предыдущего хода истории, для многих людей (например, для 90% жителей) не найдется места, где от них была бы польза, чтобы они могли зарабатывать таким образом деньги. Если мы не внедрим систему гражданской зарплаты, то в такой ситуации от возможности работать до смерти никакой пользы не будет – это бы просто означало быть до смерти безработным.

Учитывая, что люди, достигшие пенсионного возраста, обладают сейчас примерно 20% голосов, и это число вырастет к 2040 году до приблизительно 30%, политика государства в области пенсионного страхования представляет из себя очень чувствительную тему, тем более, что решения повлияют в будущем на всех сегодняшних людей трудоспособного возраста.

Я надеюсь, что обсуждение наберет обороты, и скоро что-то будет изменено (Ассамблея сотрудничества Эстонии, которая организовала дискуссию #selfie2050, продавливает эту тему, за что ей спасибо). А в качестве практического совета я рекомендую начать инвестировать – новичкам для начала полезно прочитать «Учебник о том, как стать богатым» – и учесть один сильный аргумент в пользу рождения детей8.

 

Сноски

  1. Прогноз сделан для пяти сценариев, из которых только сценарий 1 («Сценарий 1: Тренды продолжаются: при сохранении нынешних трендов рождаемости вкупе со сбалансированной миграцией (уезжающих и приезжающих поровну).») хоть как-то соприкасается с реальностью.
  2. 65-летние
  3. 15-64-летние
  4. то есть, после автоматизации у людей осталось поле для деятельности
  5. На раздаваемом на Фестивале мнений флайере информация несколько отличается от того, что написано в интернете, но в общих чертах она совпадает.
  6. Воспитание каждого ребенка, помимо денег, требует также времени, которое в ином случае можно было бы потратить на карьерное развитие или отдых.
  7. 0,55% – это очень близко к установленной законом нижней планке в 0,5%
  8. Это стоит планировать заранее – если задумаешься об этом только в 28 лет, это может означать, что ты уже отказался от возможности родить детей очень молодым, что могло бы стать правильным выбором.

 

Оригинал был опубликован впервые 17 августа в блоге Тайво Пунгаса: www.pungas.ee.

Теги: , ,
23.08.2016, Liisi Uder

„Me kõik tahame elada kaua, aga keegi ei taha saada vanaks…

Aga ainuke võimalus kaua elada on vanaks saada.“ ütles Arvamusfestivali #SELFIE2050 arutelul Eesti Õdede Liidu juhatuse liige Linda Jürisson.

Vanema eaga on seotud palju eelarvamusi ja hirme, mis aga tulenevad paljuski teadmatusest. Ja ega selles osas midagi ka tulevikus ei muutu. LHV majandusekspert Heido Vitsur tõi arutelul välja, et järgmise 25 aastaga muutub neli korda rohkem kui viimase 25 aastaga juhtunud on. Kusjuures need muutused on valdkondades, mida me ei oska ette nähagi.

Järgmise 25 aastaga muutub neli korda rohkem kui viimase 25 aastaga juhtunud on.

Kui nüüd tõesti hakata mõtlema Eesti taasiseseisvumise aja peale, mis 25 aastat tagasi aset leidis ning mõelda selles aja jooksul toimunule ning korrutada see neljaga, siis ootavad meid ees kujutlematud muutused. Ning sellest tulenevalt ei peakski me justkui mõtlema tuleviku või tuleviku eakuse peale.

Ometi olid panelistid mõne tulevikus aset leidva arengu suhtes ühisel meelel. Nii näiteks tundis andmeteadlane ja blogija Taivo Pungas muret, et miks inimesed ei mõtle oma pikaajalise tervise peale. Tema peamine motivatsioon trenni teha ja tervislikult süüa on just seotud sellega, et tagada endale ka tervem vanem iga. Ka Linda Jürisson rõhutas ennekõik seda, et alles oma tervist hoides on võimalik tagada aktiivsem vanem iga, mis omakorda annab võimaluse elada õnnelikult (sest nii kulub ka vähem raha ravimitele). See, mida me täna oma tervise heaks teeme, mõjutab meid 20 ja rohkema aasta pärast.

Vanaks saamist lükkab tinglikult edasi ka pensionile mittejäämine. Heido Vitsuri sõnul kaob üsna kiirelt ettekujutus, et kui saame 63 või 65 aastaseks, siis paneme raamatu kinni ja jalad seinale. Ka leidsid arutlejad, et tulevikus võib üsna reaalne olla personaalne pensioniiga, mis sõltub individuaalsest võimekusest ja tahtmisest. Selle hindamine võib tunduda meile tehniliselt keerukas, kuid arvan, et küll me 25 aasta jooksul selle välja mõtleme.

Üsna kiirelt kaob ettekujutus, et kui saame 63 või 65 aastaseks, siis paneme raamatu kinni ja jalad seinale.

Palju problemaatilisem ühiskonna ja inimeste endi seisukohalt on hoopis see, et mis tööd need nüüd juba palju pikemalt töötavad inimesed teevad? Taivo Pungas lootis, et 2050. aastaks on kätte jõudnud aeg, mil inimesed ei pea tegema asju, mida nad teha ei taha, sh mõtestamata tööd. On võimalik, et tulebki maksta kodanikupalka, kuna mõtestatud tööd kõikidele pakkuda polegi. Suure osa tööd teevad ära robotid ning inimeste peamine väljund on suhtlemine. Inimlikku mõistmist ja lähedust on ka tulevikus vaja ja seda ei suuda ükski robot või vidin meile pakkuda.

Heido Vitsuri hinnangul on pensionisüsteemid olemas veel ka 35 aasta pärast. Ilma hoolekandeta meie maal pole kedagi kunagi jäetud. Ilmselt saab olema tegu mingi kombineeritud süsteemiga, mis tagab inimestele sissetuleku ja äraelamise erinevatest allikatest: see võib olla oma kogutud, see võib olla riiklik pension, see võib olla lisakindlustus või töötamine kuni töövõime lõpuni.

Veel ka 35 aasta pärast on pensionisüsteemid olemas.

Kuigi pajud loodavad pensionipõlves oma laste või noorema generatsiooni peale, kes nende eest hoolitseb. Kui eelmise sajandi viiekümnendateni see nii oligi, siis olukorras kui väga suurel hulgal leibkondadel pole enam lapsi, muutub see ebareaalseks. Lapsed tulevaste põlvede jaoks enam kindlustuspoliisid ei ole. Ka see annab viite sellele, et rahaliselt kindlustatud pensionipõlve saame erinevatele teguritele (lapsed, tervis, teadmised, säästmine, riiklik pension) panustades.

Lapsed tulevaste põlvede jaoks enam kindlustuspoliisid ei ole.

Arutelu lõpuks andsid kõik osalejad ühe soovituse, mida teha täna selleks, et tulevik oleks selline nagu me loodame.

Heido Vitsur: Tuleb tervise eest hoolitseda!

Linda Jürisson: Juba saksa filosoof Schopenhauer ütles, et tervis ei ole küll kõik, kuid ilma terviseta ei ole mitte midagi. Olge terved!

Taivo Pungas: Tehke plaane! Mõelge, milline te tahaksite olla 2, 5 või 25 aasta pärast ning mõelge, kas see, mida te täna teete, viib teid ikka sinna?

 

#SELFIE 2050 arutelu täies pikkuses on võimalik vaadata siit:

Sildid: , , ,

“Вcе мы хотим жить долго, но никто не хочет стареть…

…но единственная возможность долго жить – это постареть”, – отметила член правления Союза сестёр Линда Юриссон на обсуждении под названием #SELFIE2050 на Фестивале мнений.



С пожилым возрастом связано много предубеждений и страхов, которые, однако, часто возникают по незнанию. И навряд ли будущее что-то поменяет в этом вопросе. Эксперт по экономике банка LHV Хейдо Витсур отметил в обсуждении, что при этом в течение следующих 25 лет изменится в четыре раза больше вещей, чем за последние 25 лет. При этом произойдут такие изменения, которых мы не можем предвидеть.

В течение следующих 25 лет изменится в четыре раза больше вещей, чем за последние 25 лет.

Если же теперь действительно подумать о восстановлении независимости Эстонии, которое произошло 25 лет назад, и обо всем том, что произошло за это время, и умножить это на четыре, то нас действительно ждут трудно вообразимые изменения. Исходя из этого, мы вроде как и не должны думать о будущем или старости будущего.

Тем не менее, участники дискуссии сошлись во мнении о некоторых изменениях будущего. Например, изучающий данные и блоггер Тайво Пунгас испытывает беспокойство, почему люди не думают о своём здоровье в долгосрочной перспективе. Его основной мотивацией тренироваться и хорошо питаться является как раз сохранение своего хорошего здоровья в старости. Линда Юриссон обратила внимание в первую очередь на то, что только сохраняя своё здоровье можно гарантировать более активную старость, что, в свою очередь, позволит жить счастливой жизнью (в том числе и потому, что так на лекарства тратится меньше средств). То хорошее, что мы делаем для своего здоровья сегодня, будет влиять на нас через 20 лет и дольше.

Старение откладывается на потом и тогда, когда человек дольше не выходит на пенсию. По словам Хейдо Витсура, достаточно быстро пропадет представление, что как только нам станет 63 или 65 лет, то мы можем сразу забыть все и закинуть ноги на стену. Дискутанты нашли, что вполне реалистичным может оказаться индивидуальный возраст выхода на пенсию, который зависит от способностей и желаний конкретного человека. Нам может казаться сложным оценить это технически, но думаю, что за 25 лет мы сможем придумать способ.

Достаточно быстро пропадет представление, что как только нам станет 63 или 65 лет, то мы можем сразу забыть все и закинуть ноги на стену.

Намного больше проблем представляет для общества скорее то, какую же работу эти намного дольше работающие люди будут делать. Тайво Пунгас надеется, что к 2050 году наступит то время, когда люди больше не должны будут делать работу, которую они не хотят делать. Возможно, что нужно будет платить “зарплату гражданина”, поскольку такой осмысленной работы мы не сможем предложить всем. Большую часть работы будут делать роботы, а основная задача людей станет общением. Человеческое понимание и близость необходимы и в будущем, и этого не сможет предложить ни один робот или устройство.

По оценке Хейдо Витсура, пенсионные системы будут существовать и через 35 лет. Без оказания помощи в старости никогда никого на нашей земле не оставляли. Вероятнее всего это будет комбинированная система, которая обеспечит людям доход из разных источников: это могут быть собственные накопления, государственная пенсия, дополнительное страхования или работа до потери трудоспособности.

Пенсионные системы будут существовать и через 35 лет.

Хотя многие надеятся в пенсии на заботу со стороны своих детей или более молодого поколения, поскольку раньше всегда так и было, то в ситуации, когда многие вообще не рожают детей, такое становится невозможным. Дети больше не являются надеждой и гарантией для следующих поколений. Это тоже говорит о том, что обеспечить финансовую гарантию пенсии мы можем, только вкладываясь в разные факторы (дети, здоровье, знания, накопления, государственная пенсия).

Дети больше не являются надеждой и гарантией для следующих поколений.

В конце обсуждения каждый из дискутантов дал свою рекомендацию, что сегодня делать для того, чтобы будущее оказалось таким, каким мы надеемся его увидеть:
Хейдо Витсур: Необходимо заботиться о здоровье!

Линда Юриссон: Ещё немецкий философ Шопенгауэр говорил, что здоровье ещё не является всем, но без здоровья ничего не получится. Будьте здоровы!

Тайво Пунгас: Планируйте! Думайте, каким вы хотите быть через 2, 5 или 25 лет, и думайте, приведут ли вас сегодняшние привычки и дела к этому?


Обсуждение #SELFIE 2050 в полном объеме можно посмотреть здесь (на эстонском):

Теги: , , ,